Зелёные святки. Елена Ликина

чего ты… Ну… Хватит реветь, – отстранился тот смущённо. – Я и забыл, что ты мастерица влипать в истории! Рассказывай давай, откуда взялась?

      – В тумане заблудилась, память потеряла.

      – Не было никакого тумана. Ты навстречу мне шла. Словно слепая…

      – Я не видела ничего! Только пелену.

      – Ясно. Обморочили всё-таки. Значит, через туман и перешла. Я глазам не поверил, когда тебя здесь увидел! Ты в деревню приехала?

      Анна кивнула.

      – Я неприятную старуху встретила. Она меня поучать вздумала… Потом туман появился… Моя сумка! Я забыла её! В том доме! – Анна в ужасе прижала руки к щекам. – Какая-то тётка хотела меня напоить… Тёма, у неё в глазах перевёрнуто всё!

      От подобной сумбурной речи Тимофей улыбнулся невольно, но тут же посерьезнел, нахмурился:

      – Анна, Анна… У хомутницы ты сумку оставила. Старушонка тебя прямиком к ведьме отправила. Чем же ты её разозлила?

      – Не злила я её! Она сама ко мне пристала. Из-за цветов.

      – Ладно, что попусту гадать. Пойдём, провожу тебя немного. До прохода. Дальше не могу. Не моё время сейчас.

      – Почему не можешь?

      – Договор такой. И ещё, Анна… Не ходи теперь к Оне. К Тосе попросись или Матрёше, у них пока перебудь.

      – Почему?! Случилось что-то?

      – Зелёные святки скоро – русалья неделя. Ко многим родня возвращается. Из обращённых. Нечисть теперь к домам льнёт – на своих посмотреть, тоску заглушить. Вот и у Они сейчас особая гостья.

      …

      Девчата встретили Анну безрадостно.

      Тося спросила в своей манере:

      – Чего припёрлась раньше времени? На Купалу должна была.

      Анна, не ожидавшая подобного, расплакалась. И девчата засовестились, принялись её успокаивать. Даже Тося смутилась, погладила по растрепавшимся волосам, пробормотала что-то примирительно и вдруг застыла, принюхалась:

      – Ты Тёмку видала! Не отрицай! Ну-ка, колись, когда успела?

      Анна, сморкаясь и всхлипывая, рассказала сначала все новости – что работу оставила, что Марьяша в город не приехала, что дозвониться до Ермолаево не получалось.

      – Переживала я за вас!

      – И поэтому рванула сюда, спасительница? – съязвила Тося. – Помолчи, дай угадаю дальше. Снова ты в передрягу попала, а Тёмка тебя вызволил. Ну, права?

      Анна кивнула и сбивчиво поведала девчатам о напасти, что с ней приключилась – про старушонку чуднУю, про туман, про ведьму-хомутницу.

      – Надо было той старушонке про мУки хлеба рассказать, чтоб отстала, – заявила Матрёша.

      – Какого хлеба, чего городишь-то? Не растёт там ни рожь, ни пшеница. Поле незасеянное.

      – Всё равно. Полуденница…

      – Да не полуденница то была. Сказано – старуха чёрная и глаза разные. Обилуха! Так-то она следит, чтобы семена в срок проросли, чтобы всё поднималось и цвело. Вот на Анну за цветы и рассерчала.

      – Точно! – согласилась Тося. – Перед клечанием всегда просить надобно.

      – Клечание? Что это?

      – Ритуал такой, вроде как почтение природе. Как раз перед Троицей, на зелёные святки справляется.