Мир без конца. Кен Фоллетт

непонятное чувство вины, он закрыл Стивену глаза.

      Что с родителями? Всего несколько минут назад они расстались у конюшни. Даже если родители пошли за ним, то вряд ли успели дойти до моста. Выходит, с ними все должно быть в порядке.

      А где леди Филиппа? Ральф постарался восстановить в памяти мгновения перед крушением моста. Лорд Уильям и его супруга ехали в хвосте графской свиты и не успели добраться до моста.

      Зато граф добрался.

      Перед мысленным взором возникла четкая картина: граф Роланд находился чуть позади и нетерпеливо посылал своего коня Виктори в те прорехи в толпе, какие удавалось расчистить Ральфу со Стивеном. Значит, граф должен был упасть недалеко от Ральфа.

      Сквайр будто наяву услышал голос отца: «Будь начеку, не упусти случая угодить графу». «Возможно, это и есть тот самый случай показать себя, – подумалось Ральфу. – Может, не придется ждать войны; может, удастся отличиться сегодня». Он спасет графа Роланда – или хотя бы Виктори.

      Мысль придала сил. Ральф оглядел реку. Граф сегодня облачился в багрянец и накинул черный бархатный плащ. Увы, в скоплении тел на воде, живых и мертвых, было трудно что-либо разобрать, но все-таки Ральф высмотрел черного жеребца с характерным белым пятном над глазом, и сердце подпрыгнуло в груди: это был конь графа. Виктори отчаянно бился в воде и почему-то не плыл к берегу: наверное, сломал ногу, а то и не одну.

      Рядом плыла мужская фигура в багреце.

      Вот и случай угодить.

      Ральф скинул верхнюю одежду – та мешала плыть, – в одних подштанниках нырнул обратно в реку и поплыл к графу. Пришлось продираться сквозь скопище мужчин, женщин и детей. Многие норовили ухватиться за него и замедляли его продвижение. Он безжалостно отпихивал тонущих и не скупился на оплеухи.

      Наконец он доплыл до Виктори. Тот перестал дрыгаться, на мгновение замер, а потом начал тонуть. Когда его голова ушла под воду, конь встрепенулся и вновь забился.

      – Ничего, дружок, ничего, – прошептал Ральф коню в ухо, будучи уверен, что животное обречено.

      Роланд плавал на спине, глаза его были закрыты; граф то ли потерял сознание, то ли распрощался с жизнью. Одна нога застряла в стремени – наверное, именно поэтому он не пошел ко дну. Шапка слетела, макушка представляла собой кровавое месиво. «После такого никто не выживет, – подумал Ральф, но он не собирался оставлять своего господина. – За тело наверняка полагается награда, если это тело графа».

      Сквайр попытался высвободить ногу Роланда из стремени, но сообразил, что стопу крепко зажал перекрученный ремень. Он потянулся за ножом, но вспомнил, что тот висел на поясе, а значит, остался на берегу вместе с одеждой. Ладно, воспользуемся графским. Ральф на ощупь вытащил из ножен кинжал Роланда.

      Судороги Виктори мешали перерезать ремень. Стоило схватиться за стремя, как гибнущий конь дергался и вырывал ремень из рук, прежде чем удавалось поднести кинжал к полоске кожи. Ральф даже ухитрился порезать ладонь,