Вернись после смерти. Николай Александрович Юрконенко

баночку c маринованными огурцами. Шадрин с усталой полуулыбкой наблюдал за его действиями.

      – Эй, любезный, подай-ка бокалы! – по-старорежимному распорядился Севастьянов и принялся нареза'ть закуску. Китель он снял, остался в белой рубашке, обжатой широкими подтяжками, и весь какой-то домовитый, невысокий, с солидным брюшком, был похож на некоего престарелого служаку-чиновника районного уровня, если бы не дорогого сукна наутюженные брюки с малинового цвета лампасами.

      – Сей минут, ва-ше-ство! – угодливым лакейским тенорком подыграл ему Шадрин, выставляя на стол два небольших граненых стакана.

      Осторожно оббив черенком ножа коричневый сургуч с горлышка, Севастьянов откупорил бутылку, наполнил стаканы до краёв. На удивленный взгляд друга отреагировал так:

      – Давай по-русски, Сашка, по-полному! Знаешь, как поднадоел за «чертой» этот их «дринкен айн маль» да всякая подобная хрень, измеряемая миллиграммами!

      – Согласен! – Шадрин кивнул. – За что выпьем?

      – Прежде всего – за встречу, – почти торжественно произнес Севастьянов, поднимая стакан на уровень глаз. – Если б ты знал, как я рад видеть тебя живым.

      – А я рад, что ты воскрес из… – Шадрин осекся, не желая произносить слово «мертвых», но тут же нашелся, – из небытия.

      Они соприкоснулись звякнувшими стаканами и осушили их.

      – Придави огурчиком, – Севастьянов придвинул тарелку поближе к другу.

      – Благодарствую, – Шадрин захрумкал огурцом, ощутив, как водочный хмель горячей дурманящей волной пошел в голову.

      – Еще по одной, да и поговорим, − предложил Севастьянов. − Скажи-ка тост.

      – Он будет кратким, – Александр Николаевич посмотрел ему в глаза. – За победу, товарищ генерал!

      – За победу, товарищ полковник!

      Они выпили, и какое-то время с аппетитом закусывали. Шадрин первым отложил вилку, отодвинулся от стола, удобно положил ногу на ногу и охватил колено сцепленными в замок пальцами:

      – Значит, говоришь, слушают?

      – Так точно-с! Именно поэтому мы сейчас на конспиративной точке. Организовал её буквально на днях, ищейки пока не пронюхали. Ты, кстати, «хвост» посмотрел?

      – Обижаете, ваше сковородие! – деланно оскорбился Шадрин и поинтересовался. – Хвост хвостом, а то, что в один подъезд зашли генерал и полковник – это как вписывается в окружающую среду?

      – Вполне нормально, – успокоил Севастьянов. – Дом заселён старшим и высшим начсоставом штаба тыла ОКДВА39, так что…

      – Понятно. Ну, а чем вызвано такое недоверие к тебе?

      – Если бы только ко мне… – вытирая губы бумажной салфеткой, невесело проронил генерал. – Я уже успел понять, сейчас тут многих слушают и почти за всеми следят.

      – Как засек? Хотя, о чем это я… – усмехнулся над своим же вопросом Шадрин.

      – Это уж точно, – поддакнул ему Севастьянов. – Я бы, да не учуял.

      – Шифровка из Маньчжурии на «липу» не похожа? Как-то уж всё … – сменил тему полковник и неопределенно

39

ОКДВА – Особая Краснознаменная Дальневосточная армия. С 1945 г. преобразована в КДВО – Краснознаменный Дальневосточный Военный Округ.