Седая оловянная печаль. Зловещие латунные тени. Ночи кровавого железа. Глен Кук

чей-то крик.

      – Проклятье! Что на этот раз?

      Никогда не пытайтесь бежать в темноте по незнакомому помещению, даже с лампой в руках. Прежде чем удалось добраться до главного холла, мы раз шесть чуть не столкнулись лбами.

      34

      Мы ворвались в светлый холл, Стэнтноры не жалели средств на его освещение.

      – Что это было?

      – Кричали вроде бы отсюда, – сказал Морли, – но пришли мы первые.

      Нет, не совсем. Черт побери! Разрази меня гром!

      Чейн опередил нас. Мы не сразу увидели тело: храбрый победитель драконов и поверженное чудище скрывали его. Чейн лежал на полу, скорчившись, в неестественной позе. Вокруг расползалось кровавое пятно. Кровь еще не перестала течь.

      – Похоже, он свалился с верхнего балкона, – с деловитым бесстрастием констатировал Морли. – Попытался приземлиться на ноги, но потерпел неудачу. – Морли посмотрел вверх. – Можно пари держать, сам он не прыгал и не случайно перевалился через перила. Но я больше не держу пари.

      – Таких – тысяча против одного – я тоже не держу.

      Высота была футов тридцать, но Чейну они, наверное, показались тысячью.

      Тридцать футов – порядочная высота, но иногда, если падающий полностью владеет собой или ему просто повезет, он может остаться в живых. Чейну не повезло.

      Я заметил движение на балконе и приготовился вновь увидеть свою загадочную белокурую красавицу. Но это была всего лишь Дженнифер, она стояла у перил, напротив коридора, ведущего к моей комнате, и, пораженная, побледневшая, смотрела вниз.

      Через минуту прямо над нами загремел бас Питерса:

      – Какого черта?! – Перепрыгивая через ступеньки, он побежал вниз.

      – Побудь с ним, – сказал я Морли. – А я к ней. – Я кивнул на Дженнифер.

      Черный Пит буквально засыпал Морли вопросами, не давая вставить ни слова и не слушая ответов. Я же рысью побежал наверх – и опять запыхался. Мамой клянусь, как только покончу с этим делом, каждый день буду тренироваться, вот посплю эдак с недельку и начну.

      Теперь щеки у Дженнифер пылали, будто она целую милю мчалась не останавливаясь.

      – Где ты был? – выпалила она. – Я десять минут не могла тебя добудиться.

      – Чего?

      Она вздрогнула и потупилась:

      – Ты сказал… я думала, ты хочешь…

      Проклятье, совсем забыл. Чертовски повезло, что она не пришла раньше, и вдвойне повезло, что я не дал ей ключ.

      Но она стояла передо мной такая робкая и стыдливая, такая беспомощная; легкая ночная сорочка почти не скрывала округлые формы… Меня наконец проняло. И как – просто слюнки потекли. Только бормотание Питерса внизу не давало мне начисто забыть о деле. Какая-то маленькая частичка мозга помнила о нем, но маленькая, очень маленькая частичка.

      – Что ты знаешь об этом? – Я указал на Чейна.

      Дженнифер сделала большие глаза:

      – Ничего.

      – Как это ничего? Совсем ничего не видеть и не слышать ты не могла.

      – Ладно. Не сердись. – Все еще трепеща, она придвинулась чуть ближе. О деле, парень, думай о деле. –