Я буду надеяться на чудо. Евгения Черноусова

крепко, – успокоила она Ивана Ивановича. – Вот, креслом загородим, чтобы не упала, и всё.

      Взяла правнучку на руки и понесла домой.

      После ужина Иван Иванович сказал:

      – Я девочек по домам развезу.

      – Я пешком прогуляюсь, – дернула плечом Аня.

      – Как хочешь. Анечка, поехали?

      Энн растерялась. Она переводила взгляд с Ани на Вальку, потом на Ивана Ивановича и не могла решить, как ей быть.

      – Энн, поезжай, бабушки тебя заждались. А я Аню провожу, – сказал Валька.

      – Я прекрасно дойду одна.

      – Конечно, дойдешь. Но правила приличия требуют, чтобы джентльмен проводил даму.

      Аня сверкнула на него глазами и полезла в машину. Иван Иванович подсадил Энн, подмигнул Вальке и уехал.

      «Все так помогали бабушке, так хорошо относятся. Но на душе тяжело. У бабушки спрашивать нельзя, Иван Иванович сказал. Кажется, мои расспросы неумные. Поговорю с дядей Юрой».

      Надеина поляна

      С утра пришёл к бабушке краевед Денис. Он размахивал руками и орал от возмущения. Бабушка и посмеивалась над ним, и шикала, чтобы потише говорил, но расстроена была не меньше своего любимого ученика и единомышленника. Дело в том, что местные власти дали разрешение одному хрущу строиться на Надеиной поляне.

      Что за поляна? Название Валька когда-то слышал, но ему казалось, что это где-то далеко, за какой-нибудь деревней.

      – Это что? Урочище, заповедник?

      – Это священное для утятинцев место, – ответил Денис. – На ней даже скотину никогда не пасли. Косить – косили, а гадить ни одна двуногая скотина не решалась.

      – Священное-то, может, и не священное, – вздохнула бабушка. – Но чистое. Весь город туда ходил травы собирать: душицу, зверобой, чабрец, подорожник.

      – А легенда о поляне? Это ведь действительная история – исцеление Якова Черемисинова.

      – Что за история? – заинтересовался Валька.

      – Я тебе потом расскажу, – пообещала бабушка.

      – А что толку? У нас все эту историю знают, да выступить в защиту малой родины не хотят. Зарплата не позволяет, – опять заорал Денис.

      Бабушка болезненно поморщилась. Валька понял, что краевед бросил камушек в огород дяди Юры. Он работал директором музея, и как муниципальный служащий против власти выступать не мог. А как краевед просто был обязан. Но Денис тоже хорош! Знает же, что бабушка тут ни при чём, но продолжает цеплять за больное.

      – Вот что, Денис, – сказал Валька. – Шёл бы ты лесом… на свою поляну. У бабушки инфаркт был в прошлом году. И нечего ей нервы трепать.

      – Ой, простите, погорячился, – сразу пошёл на попятную Денис. – Елена Карловна, не обижайтесь, вы же знаете, какой я тугодум. Сначала скажу, а потом обдумываю!

      – Ладно, ребята, прекращаем общение, – устало сказала бабушка. – С «Губернским вестником» я свяжусь, материал надиктую. На митинг не пойду. Дело это важное, народ должен высказать своё мнение. Но я стоять долго не смогу.

      – Ба, а мне можно?

      – Конечно. Участие в таких акциях – это ответственное гражданское