Свой Кобзон. Евгений Додолев

Винокур, Лещенко), когда на Дворцовой площади было это выступление. Приходит Олег.

      И Володя Винокур (с присущей ему простотой и юмором) говорит:

      «Нужно поговорить с Газмановым; спросить каким он номером идет, чтобы как с Тальковым не произошло».

      Я говорю:

      «Володя, это кощунственно».

      Но когда Газманов проходил, он таки бросил:

      «Олег, мы идем теми номерами, которые ты укажешь».

      Газманов парировал:

      «Зря смеетесь, ребята».

      И мы завязали разговор. Об этой разрозненности.

      Вы когда-нибудь видели чтобы артисты сидели за кулисами и слушали друг друга? Никогда! Курят, ждут. «Старик, когда я иду?» «Через номер». «А, ну хорошо».

      Мое поколение с жадностью слушало за кулисами мастеров. Всегда. Не дожидаясь своего выхода, а просто это нам было интересно.

      Потом: я не против, если Маша Распутина сегодня выступает в сексуальных платьях, потому, что я вижу, что она старается отразить себя в репертуаре.

      Но когда, скажем, мой коллега мужского пола выступает в спальном костюме!

      Много лет спустя, уже после ухода из жизни Иосифа Великого, я в рамках проекта «Важная персона» вспоминал с Олегом Газмановым упомянутый в этом интервью эпизод и (слово за слово) вышли на другие темы

      – Хочу про Кобзона поговорить. Он мне рассказывал, как он познакомился с тобой. Это был какой-то концерт сборный. Как раз это было после трагедии с Тальковым. И там Винокур стоял с Иосифом Давыдовичем. И ты проходил мимо. И Винокур, ну, каким ты номером идешь. Ну, в общем, пошутил на эту тему. А ты достаточно жестко отбрил, что вообще это не тема для шуток. Иосиф Давыдович это запомнил. И всегда это мне в пример приводил, что Олег, вот он понимает, что такое настоящая солидарность артистов. Ты помнишь этого эпизод вашего знакомства?

      – Не помню.

      – Когда вы в последний раз виделись с Иосифом Давыдовичем?

      – Совсем незадолго до того, как он ушел.

      Был праздник семейный. Он меня пригласил. И мы с женой сидели, разговаривали.

      Я столько раз выходил на сцену с ним, ты не представляешь, но запомнил первый раз: когда он хотел спеть мою песню «Москва» на своем юбилее в концертном зале «Россия». Ему тогда было примерно столько же, сколько мне сейчас, или даже поменьше. Давай, говорит, вместе споем песню «Москва».

      Газманов, «Важная персона» (2019).

      Но он баритон, а я тенор. И в одной тональности очень сложно это спеть. И мы договорились, что он поет начало, потом идет проигрыш, затем он меня приглашает.

      И вот он: «А сейчас я приглашаю автора».

      Я под бурные аплодисменты выхожу. Кобзон микрофон держит, поглядывает на меня. А я так перевозбудился за кулисами, что не вступаю: смотрю на него и не помню, что петь. Он понимает ситуацию, но вступить не может: для него высоко.

      И Иосиф Давыдович подсказывает мне: «Проспекты».

      Я подхватываю: «На проспекты прольется весна…», догнал и дальше пошел.

      В репертуаре Кобзона по крайней мере три моих песни