Рожденный в ГСВГ. Евгений Келпш

гурмана быстро нашли и приволокли на суд. Гнев и презрение были всеобщими, поскольку мы все остались без вторых блюд, ибо повар-азербайджанец заявил, что к оскверненному противню больше не притронется. Никогда.

      В отношении несчастного Маги звучали разные предложения, самым гуманным из которых было просто его утопить, и сказать потом, дескать, полез без разрешения в реку и всё. Сумрачный Козлаускас предложил повесить его на раскидистом дубе на берегу Десны, а потом ловить на его останки раков. Практичный такой лабус.

      Не менее повара, страдал младший сержант Рахимов, придерживающийся в быту правил Шариата. Халяльной трапезу Маги назвать было сложно. В общем, отодрал до блеска противень содой и песочком наш кулинар, я, используя полученные в Училище навыки, прокалил его до красна в плите. Преданный остракизму Магафуров отправлен был спать под замок в погреб. Повар и Рахимов долго и усердно молились на Восток. К утру следующего дня нормальное функционирование кухни было восстановлено, однако Мага так и спал в погребе до самого конца испытаний, коллектив принять его обратно в палатку отказался наотрез.

      Сумбурная и трудная неделя подошла к концу. Все устали, и я, пользуясь правами гарнизонного начальника, объявил воскресенье выходным днем. Солдаты были рады просто вдоволь поспать, постираться, посидеть на песочке у полноводной Десны. Да и нам, нежному капитану, мне и заводчанам хотелось перевести дух. Дневального на въезд на полигон в то воскресное утро я разрешил не выставлять, отдыхать, так всем.

      Мы ещё нежились в койках, как вдруг… Ох, уж это драматическое «вдруг»! Короче, от пинка ноги распахнулась дверь, и в проеме возникла внушительная фигура в летной кожаной куртке, свитере и форменных брюках. Сверху была голова с красным надменным лицом. Голова открыла свой громкоговоритель и загрохотала семиэтажным матом. Мы удивленно уставились на этот сошедший с пьедестала монумент. Монумент сулил всем нам медленную, мучительную гибель на узкой полоске Вечной мерзлоты или последнем островке Курильской гряды.

      Первым обрёл дар речи опять-таки я. «Вы кто такой будете, гражданин?» – строго так спросил Ваш покорный слуга. Теперь монумент перенес весь огонь на меня. А я, знаете ли, не люблю почему-то, когда на меня матом орут. Ну, вот не люблю, и всё. Выбравшись из-под одеяла и неспеша надев форму, вставив ноги в сапоги и обретя уверенность, вновь поинтересовался личностью монумента и целью его прибытия.

      Монумент, шипя паром и клубясь дымом, как паровоз, важно заявил, что он – помощник военного прокурора Киевского военного округа, подполковник юстиции. А у нас бардак, и мы преступные элементы, и нам всем полный. этот самый Но он великодушен и милостив, и поэтому дарует нам жизнь и свободу в обмен на трактор с трактористом с целью спланировать его дачный участок.

      А к полигону как раз прилегало окружное садоводство. Я ему резонно ответил, что трактора такого у меня нет. «Как