Вологодское разорение. Александр Быков

не по адресу: им бы к архиерею идти, а они сюда, в приказную избу. Поэтому часть явок отписывалась для решения в другие места. Уже тогда бюрократия в Московском государстве имела большую силу, и назначение дьяков, как и воевод, было вопросом политическим. Среди разбора разных жалоб и ходатайств Карташов обратил внимание на явку одной посадской жонки. Подьячий Ларион доложил дьяку о приходе беспокойной бабы, которой то ли привиделось, то ли приснилось, что град Вологда в опасности.

      «У бабы муж в ополчении, одна тянет дом, вот и помутилась разумом слегка, – думал дьяк. – Ну с чего опасаться? Вологда надежно прикрыта Ярославлем, мимо никто не пройдет – не то что с войском, даже с малым отрядом.

      Воевод в городе теперь двое – оба князья, люди знатные, в ратном деле искусные. Новый воевода, правда, только приехал, обустраивается и в дела пока не вникает. Шутка ли, сменить место жительства!

      Воевода Одоевский тоже пока остается при должности, ждет приказаний от «Совета всея земли» о месте дальнейшей службы.

      Городовая караульная служба при нем была поставлена не лучшим образом. Ратных людей осталось мало, и те, по примеру воеводы, радения особого, рвения в службе не имели, нередко бывали на страже под хмельком и даже отлучались с постов домой к женам на часок-другой. Что может случиться? В городе тишина, а с мелкими воришками и местными татями справлялись и такими силами.

      Дьяк Карташов, озаботившись слухами о лихих людях и опасности для государевой казны, решил доложить обо всем новому воеводе.

      «Надо организовать осмотр всему городовому делу, – думал он, – торопить воеводу Григория Борисовича, чтобы не мешкал и принимал меры, если какая неуправка сыщется».

      Дьяк мысленно оценил обстановку:

      «Стены в городе надежны, царь Иван Васильевич строил на века, потому как видел Вологду своей северной опричной крепостью. Если бы не оказия с этой плинфой, был бы и дальше город у царя в почете. Да что плинфа – сами вологодские виноваты: сказано строить городскую стену с поспешанием, так нечего было праздновать и государя гневить».

      Карташов вспомнил старую историю о том, как царь Иван Грозный неожиданно приехал на Вологду, чтобы воочию лицезреть строительство крепости. Вместо этого увидел шумное гульбище по случаю престольного праздника. Царь осерчал, повелел всех силой вытаскивать, кого со службы церковной, кого уже из-за столов, и гнать на работы прямо в праздничном одеянии. Вологодские жители были недовольны. С тех пор и поговорка завелась: «на словах как по маслу, а на деле, как в Вологде», то есть когда слово и дело расходятся.

      Царь повелел тех, кто противился работам, доставлять на допрос. Схватили нескольких, в основном хмельных. Суд был недолгим. На берегу реки воздвигли виселицу, прямо у нового собора, и всех повесили. Немного, человек около десятка: простых плотников и каменщиков, в назидание другим. Место это с тех пор в городе «виселками» зовут.

      Расправа помогла, строительство стен пошло быстрее. Но