Древо прошлой жизни. Том IV. Часть 3. Эмблема Создателя. Александр Гельманов

и прислушался, как Флора вполголоса читает Арнольду «Притчи о мирских делах», книгу Иоганнеса Паули 1522 года, но вслушивался не столько в содержание сказки, сколько в её голос:

      – Вот, давай эту, про дурака. Шли однажды на войну, с оружием и обозом, попался им на встречу дурак и спросил, чем это они промышляют. А ему ответили, мол, идут на войну. Тогда дурак и спрашивает: «Что такое война?» А ему отвечают: «Жжёшь деревни, берёшь приступом города, губишь вино и хлеб и убиваешь кого ни попадя. «А зачем?» – спрашивает дурак. «А затем, чтобы наступил мир». Дурак и говорит: «А ведь лучше было бы сразу наступить миру, а всем этим бедствиям не случиться вовсе. Выходит, я умней ваших вожаков, потому как, по мне, лучше заключить мир перед войной, а не после неё». Вот какой дурак оказался – умнее всех.

      Флора обернулась и встала со стула.

      – Он заснул, – прошептала она, взяла за руку мужа и увлекла его в спальню.

      – По-твоему, Арнольд уже понимает, кто дурак?

      – Для этого я и рассказываю ему сказки. Дети понимают молча, совсем как мы друг друга, когда молчим.

      – А какую сказку ты расскажешь мне?

      – Ты сам моя сказка. Я хочу слушать её всю жизнь.

      – Это я хочу слушать тебя всю жизнь. Я подумал, было бы не плохо вам с Арнольдом погостить в Аугсбурге у наших друзей. Ты и так не выезжала никуда больше года. Посмотри, какая погода.

      – Но зачем нам ехать туда?

      – У меня накопилось много дел, и я не смогу быть с вами вместе и врозь. К тому же, вероятно, мне тоже придётся уехать на какое-то время.

      – Мне помогают Альфред и старая Берта.

      – Твой брат не может всё время быть в замке, а старую Берту мы возьмём с собой. Тидо будет только рад тому, что его мать вырвется на время из нашей глуши. Месяц вдалеке от дома пойдёт на пользу, и, говорят, в этом городе правит только духовная власть.

      – Я буду скучать.

      – А если ты не поедешь в Аугсбург, не научишься скучать, и я никогда не отведаю сладость долгожданной встречи.

      – Для меня каждый день с тобой слаще патоки.

      – А по этому случаю, ты наденешь моё любимое платье, в котором мы танцевали менуэт, – то, с вышитыми по нижнему краю цветами чертополоха, и пусть все видят, как я носил тебя на руках весь день.

      – Ты хитрец.

      – Совсем маленький хитрец, но я буду брать у тебя уроки. Сколько возьмёт с меня за них моя госпожа?

      – Всего одну ночь любви за каждый, мой господин.

      – А ты собираешься исповедоваться в этих уроках Сильвестриусу?

      – Никогда!

      – Боюсь, тогда мне суждено стать на свете самым большим хитрецом! – Густав привлёк Флору и нежно обнял её.

      Их тела сплелись в страстных объятиях, и они упала на кровать, неистово покрывая, поцелуями друг друга.

      – Ты слышишь? Кто-то стучит.

      – Это Бутика. Я открою.

      – Стук тревожный, это не она.

      Густав поднялся и пошёл к дверям. На пороге стоял его оруженосец Фогель.

      – Тс-с-с. Идём в другую комнату. Тидо, на тебе