Будь со мной честен. Джулия Клэйборн Джонсон

достойной Фреда Астера.

      После этого мне пришла в голову идея отобрать у Гершвина хотя бы малую часть лавров. Я высвободила руку и вознесла пальцы над клавиатурой.

      – Нет! – закричала из коридора М. М. Бэннинг.

      Я чудом успела отдернуть руки, прежде чем Фрэнк обрушил на них лакированную крышку рояля. Женщина схватила мальчика и повалила на диван, прижав его руки к бокам.

      – Вот ты и попался, проказник, – сказала она.

      – Она хотела дотронуться до моего рояля, – пожаловался Фрэнк. – Мы практически не знакомы.

      – Она пока не знает правил, сынок.

      – Мы ведь с тобой уже познакомились, Фрэнк, разве нет? – оторопело произнесла я, начиная потихоньку приходить в себя. – Я из Омахи, как Фред. Ты знаешь, что меня зовут Элис. Я еще не сказала тебе свое полное имя. Элис Уитли.

      Я протянула ему дрожащую руку, еще раз порадовавшись, что мои пальцы остались целы.

      – Надеюсь, ты посвятишь меня в свои правила?

      Фрэнк отвернулся и спрятал лицо на материнской груди.

      – Кто это, мама?

      – Ее зовут Пенни.

      – Меня зовут Элис, – возразила я.

      – А когда она уйдет?

      – Как только твоя мама напишет книгу, я сразу же уеду, – пообещала я. – Честное слово.

      – А сколько нужно времени, чтобы написать книгу? – спросил он у матери.

      Я как раз тоже об этом задумалась.

      – Прочесть книгу – совсем недолго, – добавил мальчик.

      М. М. Бэннинг впервые за все время поймала мой взгляд.

      – Если хочешь принести нам хоть какую-то пользу, – сказала она, – запомни две вещи. Правило первое: не прикасаться к вещам Фрэнка. Правило второе: не прикасаться к Фрэнку.

      – Не прикасаться к Фрэнку? Да он сам минуту назад держал меня за руку.

      – Он может взять тебя за руку, а ты его – нет, – пояснила она.

      – А как вы переходите дорогу? – спросила я, испытывая жуткую неловкость, точно рассказываю бородатый анекдот о панке с цыпленком на щеке.

      – Естественно, я держу Фрэнка за руку. Я его мама, мне не нужно спрашивать.

      Она произнесла это с удивительной нежностью. Я увидела в ней Мими, которой так восхищался мистер Варгас.

      Он был прав. Я взяла себя в руки.

      – Значит, ты любишь Джимми Кэгни, Фрэнк? – спросила я и не получила ответа. – «Белое каление»?

      Фрэнк искоса посмотрел на меня.

      – Кэгни получил Оскара за «Янки Дудл Денди». Ему хорошо удавались гангстеры, хотя сам он не слишком любил эти роли. Он начинал с песен и танцев в водевилях и больше всего любил танцевать.

      Фрэнк произнес слово «водевиль» на французский манер.

      – Покажешь мне как-нибудь «Янки Дудл Денди»? – спросила я. – Никогда не видела.

      – Ладно, – сказал он, вывернувшись от матери и вновь завладев моей рукой. – Ты будешь в восторге. Я видел картину много-много раз. Кстати, меня зовут Джулиан Фрэнсис Бэннинг. Можешь называть меня Фрэнк. С моей мамой ты уже знакома. Я иногда называю ее