Привет из прошлого. Ксения Чайкова

Уж по этому поводу горевать и вовсе никто не думал. Однако отсутствие гнуса наводило меня на нехорошие размышления.

      В крохотном сельце вёрст за сорок от моего домишки загнила вдруг криничка. Раньше она была гордостью местных жителей – вода текла хрустально-прозрачная, ледяная, изумительно вкусная и вроде бы даже целебная. Тамошние бабки баяли, что, дескать, когда Прекраснейшая по земле ходила, она там босую ногу какой-то щепкой занозила, и слезинка, вытекшая из божественного глаза и упавшая наземь, превратилась в родник. Не знаю, сколько в этой истории правды, а сколько выдумки, но легенда, надо признать, довольно красивая. Да и криничка хороша. Была. Только теперь вот нет там никакого источника. Образовалось на его месте зловонное болото, время от времени вспучивающееся огромными пузырями, занавесившееся серым туманом и плодящее на всю округу на диво здоровенных и приставучих комаров. Я даже ездила к нему один раз – перепуганные крестьяне прислали за мной старосту на телеге, дабы тот со всем почётом и пиететом сопроводил чернокнижницу на место работы – и полдня ползала по колено в холодной вонючей жиже, отмахиваясь от кровожадных насекомых и пытаясь выяснить, что же приключилось. Да только так ничего и не поняла, и честно расписавшись перед враз помрачневшей общественностью в собственном бессилии, отбыла домой. От комаров тамошних, кстати, отплёвываться пришлось ещё несколько часов после отъезда – назойливые твари с грозным гудением долго летели следом за телегой и, поравнявшись, норовили впиться прямо в лицо. Ног у них вроде бы было по восемь. Но в этом я не уверена – как-то не до подсчётов тогда было.

      Гибли дикие птицы. Просто падали с небес на поля и огороды, околевали, разевая клювы в немой тоске, и оставались лежать молчаливым укором всему живому. Сначала я не придавала этому значения, но потом, найдя как-то раз поутру около своего крыльца сразу пять погибших малиновок и дёргающего лапой голубя на последнем издыхании, призадумалась. Крепко призадумалась, надолго. Но решила сидеть тише воды ниже травы. Что бы ни творилось в королевстве, меня оно теперь касается лишь постольку-поскольку.

      А хуже всего, что работы мне прибавилось. Среди людей брожения какие-то начались, случаи странные да происшествия необъяснимые. Скажем, взять хотя бы папеньку давешнего купца, который благополучнейше отошёл в объятия Луноликой, предварительно зачем-то устроив тайный схрон и прибрав в него все деньги, самоцветные камни да ценные бумаги. И даже в посмертии сыну не признался, где добро запрятано. Ведь странный поступок, если вдуматься: купец в единственном наследничке души не чаял, пылинки сдувал и богатства копил исключительно для родной кровиночки. А вот поди ж ты, сховал денежки, да так, что даже ушлая и пронырливая невестка не нашла (хотя искала очень долго и упорно), а уж тютя-сынок – и подавно.

      Да и вообще покойники мирно лежать на погостах раздумали. Все чаще и чаще по провинции проносилась новость (хотя какая там уже новость в последнее время, так, новостишка, сельчанкам у колодца языки почесать)