Привет из прошлого. Ксения Чайкова

не заводить больше ни с кем беседы на такие провокационные темы.

      А тут… С одной стороны, неподдельное горе фрейлины, лишившейся любимицы и защитницы. С другой – отличная возможность доказать противному биологу, что он не прав.

      Ну я и полезла сдуру. Утешать да доказывать, ага.

      Всё-таки я склоняюсь к тому, что получилось у меня это спонтанно и инстинктивно. Я не проводила ритуалов, не читала заклинаний. Да и не умела ещё тогда поднимать покойников, если честно. Так что, скорее всего, это был просто порыв души, который мои не ко времени пробудившиеся способности, к несчастью, смогли облечь в «доброе» дело.

      Почему-то хозяйка собачонки совсем не обрадовалась, когда её милая питомица показалась из могилки. Нет, за шевелящейся почвой и трясущимися цветами она (да и остальные дамы) наблюдала с большим интересом. А вот когда из-под комьев земли показалась грязная, уже тронувшаяся в гниль лапка с обломанными когтями… На свиту напал ступор. И продолжался он до тех пор, пока умертвие полностью не выкопалось и не предстало пред честной публикой во всём своём пованивающем великолепии. Ну да, выглядело оно неважно, это я готова признать: шерсть свалялась колтунами и перепачкалась землёй, глаза мутные, совершенно мёртвые и страшные, лапы стёрты до костей (собачонке довелось выбираться из импровизированного гроба, и это оказалось не так-то легко), кое-где начали уже свой пир могильные черви…

      Некуртуазно выглядела и пахла покойница, что уж тут говорить. Неавантажно.

      Сомлели не все, но многие. В том числе и учитель. Причём это были такие обмороки, против которых обычные дамские ухищрения – протирание висков надушенными платочками да сование под нос ароматных солей – оказались бессильны. Те, кто не попадал на газон, подняли визг до небес и кинулись в бега. Глядя на мелькающие меж кустов подолы, я меланхолично думала, что, кажется, зря всё-таки так поступила. А ещё – что я в свои восемь лет не разовью, пожалуй, такую скорость в кринолинах и на каблуках, какой с лёгкостью достигли уносящиеся вдаль дамы. А ведь некоторым уже перевалило за сорок…

      Собачку я, естественно, упокоила обратно (хотя получилось не с первого раза – не хватало практики и опыта), и клумбу кое-как ногами затоптала, чтоб не сильно бросалось в глаза, и даже цветы вроде бы поправила. Дамы, очухавшиеся и кое-как переборовшие страх, в конце концов вернулись во дворец, тревожно переглядываясь и с трудом сипя (многие в визгах и воплях во время своего паркового забега сорвали голос). Некоторые в тот же день предпочли с прямо-таки неприличной для аристократов спешкой разъехаться по родовым имениям. Другие, не сумевшие измыслить благовидных предлогов для бегства, просто старались держаться от меня подальше. Страдали они при этом неимоверно: взрослые женщины вполне могли обходить Её жуткое Высочество стороной, а вот дочери графинь и княгинь, определённые в мою свиту, были обязаны подолгу находиться при моей особе, что, конечно, вгоняло в неописуемый страх и панику их заботливых