Привет из прошлого. Ксения Чайкова

дочери и сыновья.

      Родительская любовь? О нет. Я стала серьёзным разочарованием и для матери, и для отца. Король, разумеется, хотел сына, наследника, продолжателя династии и будущего государя для Осигора. В мечтах он наверняка не раз и не два дарил так похожему на него кудрявому мальчику первый меч и боевого коня, обучал соколиной охоте, рассказывал о древней истории нашей семьи… Но родилась девчонка, практически бесполезная для престолонаследия и малость странноватая. Мать… Ну, она, наверное, смогла бы полюбить меня, будь я хорошеньким, вежливым и общительным ребёнком, которого можно наряжать в эффектные платьица, модно причёсывать и обвешивать драгоценностями, а потом пожинать обильный урожай комплиментов и восторгов. Но увы. Уродилась я некрасивой, можно даже смело сказать – страшненькой. Одна нога короче другой, разноцветные глаза, худощавое телосложение, слишком бледная кожа, острый нос и тонкие губы… Маленькие дети обычно милы все без исключения, даже те, кто не отличается картинной красотой. Меня же с первых дней моей жизни можно было назвать какой угодной, только не милой. Придворные сплетницы шептались, что это всё оттого так вышло, что мать моя, будучи уже сильно в тягости, по парку гуляла и на жабу наступить изволила. Вот, мол, в жабу вся та «красота» принцессина и пошла. Ага, конечно. Очевидного никто до последнего предпочитал не замечать. Оно и к лучшему, наверное. Нет, я думаю, что слуги, из тех, кто посмышлёней, всё-таки что-то подозревали. Но сомнения свои они предпочитали держать при себе – не зря были умны и наблюдательны. Да другие при дворе (том ещё гадючнике) и не прижились бы. А вот аристократам наверняка была омерзительная даже одна мысль о том, что в самой родовитой семье королевства может уродиться такое… Ну, они её в свои головушки напудренные и не допускали.

      Из-за слабо выраженной любви родителей ко мне прохладно относились и придворные аристократы, и слуги. Нет, конечно, никто не оставлял меня голодной или нечёсаной. Но угождать, как отцу или матери, предвосхищать любое желание, любезно улыбаться мне челядь не стремилась. А после одной неприятной истории и вовсе сторониться предпочитала. Решили меня раз подстричь. Лет пять мне, помнится, было. До этого матушка категорически запрещала подступать к принцессе с ножницами, но тут в моду вошли чёлки, и она сдалась – уж моде-то даже королева не указ! Ну и резанул меня её личный куафёр. С удовольствием так резанул, с душой. Оттяпал сразу изрядный клок, и чёлка получилась – загляденье. Вот только с волос кровь хлынула. Сама я это плохо помню, потому что буквально ослепла от боли. Но платье спереди было испорчено бесповоротно, равно как и коврик, на который всё полилось потом. Свидетелей было немного – тот самый куафёр, два его помощника да пара фрейлин. Поэтому и за двери моих покоев эта история не вышла – они все решили, что лучше такое не обнародовать. Виданное ли дело, чтоб с волос кровь текла! Ещё, Луноликая упаси, душевнобольными признают. Поэтому маменьке отчитались, что чёлка сделана в лучшем виде,