Чудны дела твои, Господи!. Татьяна Устинова

скандал затевать.

      – Странно, что она умерла. Вроде нормально себя чувствовала.

      – Ничего не нормально!.. Она каждый день Сперанскому говорила, что у нее сердце не выдержит. И не выдержало!

      – Слушай, а может, Сперанский напишет!

      – Кому он напишет?

      Настя подумала немного.

      – Президенту, – выпалила она и округлила глаза. – А что? Сейчас такое время, все пишут президенту!..

      – Вот зачем он в тот зал пошел, где все случилось? – И Нина с ненавистью посмотрела в сторону высоких двустворчатых дверей. – Что ему там понадобилось, а? Этот зал вообще надо закрыть на время!

      Словно отвечая на это, из «того» зала показался Саша Иванушкин и тихонько, одну за другой, прикрыл обе двери.

      Девушки посмотрели друг на друга, и Настя пожала плечами. Нина поднялась, осторожно подошла и приложила ухо к щели двери.

      Боголюбов по ту сторону изучал портреты в овальных рамах.

      – Может, вам рассказать, чьи это работы? Верхний ряд Неврев, Каменев, затем Корзухин…

      Андрей Ильич перебил Сашу:

      – Это давняя экспозиция? Или новая?

      – Нет, нет, давняя, Андрей Ильич! Тут не все художники наши земляки, конечно, но большинство. Да я могу вам рассказать…

      – Здесь ничего не трогали и не меняли?

      Александр Иванушкин посмотрел на стену с интересом, как будто проверяя, меняли или нет, и пожал плечами. Он вообще любил пожимать плечами, Боголюбов это заметил.

      – Не трогали и не меняли. Анна Львовна тут сама экспозицию составляла, и это было очень давно, насколько я знаю. Еще до меня. А что у вас на шее, Андрей Ильич? Ободрались?..

      На шее у него была царапина такого размера, что пришлось раскопать в вещах водолазку, чтобы не сойти за повешенного, который в последнюю секунду сорвался. Боголюбов повел шеей, провел пальцем под воротником, отступил на шаг и еще посмотрел.

      Скорее всего, здесь действительно ничего не трогали и не меняли.

      …Она стояла вот тут, где сейчас стою я. Возле стены с портретами лениво и неохотно собиралась тянувшаяся с лестницы группа, которой надоело слушать нудную Асю, смотревшую в пол. Впрочем, когда появилась Анна Львовна со свитой, Ася взволновалась так, что у нее нос покраснел. Чего она испугалась? Старого начальства, которое должно было показывать музей новому? Или чего-то еще? Как узнать?..

      …Она стояла вот здесь, а мы все были чуть впереди. Нина, Иванушкин и Саутин слева. Я прямо перед ней. Прямо перед ней… Она что-то увидела. Или кого-то!.. Сказала: «Не может быть» – и умерла.

      …Слабое сердце, удар – все это возможно. Но накануне в дом старого директора забрался вор. Или не вор, а неизвестно кто, и собака не лаяла. А в день похорон меня чуть не убили в этом прекрасном, ухоженном, дивном провинциальном музее. Как связаны смерть Анны Львовны и все эти события? И вообще, связаны они или нет?..

      – Что вы там хотите разглядеть, Андрей Ильич?

      – У кого есть ключи от служебного входа?

      – В каком смысле?!

      Боголюбов