О театре и не только. Борис Андреевич Шагаев

тебя не было на встрече в институте?».

      Давно это было. Я жил на 1 мкр. и ко мне заходил поэт Джангар Насунов. И как-то в разговоре он обронил, что его зажимает Давид Никитич, где-то он, мол сказал не хорошо о нем. Я накинулся на него. В политпросвещении был такой зал в корпусе университета возле архива. Фильмы зарубежные показывали, встречи были и прочее. Однажды я присутствовал на собрании Союза, где выступал Давид Никитич и сказал, что появился талантливый молодой поэт Джангар Насунов. Жаль не пишет на калмыцком языке. И всё. Потом я слышал уже разные трактовки. Это сочиняли враги Кугультинова. Специально говорят, что зажимает молодых. Глупости! Кугультинов другого масштаба, чтобы говорить такое! В Союзе писателей как-то Кугультинов спросил у Л.О. Инджиева: «Ты знаком с молодым поэтом Д.Насуновым?». Инджиев Л.О. ответил, что знаком. «Калмыцкий он знает?» –спросил Кугультинов. Инджиев ответил: «Он пишет на русском» – «Жаль», – сказал Кугультинов. И что ты такой мнительный? И всё. Не больше, не меньше. И это ты называешь Кугультинов зажимает?», – сказал я – Кто тебе это нашептывает?».

      – Нет, я тоже такое слышал, но и другое говорят.

      – Я знаю, кто говорит. Работы у него тогда не было, и я устроил в театр завлитом. Он всё комплексовал «не удобно, я ничего не знаю и т.д.» Я ему «читай пьесы на русском», сказал записывать высказывания и т.д. Поработал месяц, а когда актеры пришли с отпуска уволился. Зам.директору Кичику сказал, найдите его и пусть придет ко мне домой. Пришел он ко мне и сказал, что уже устроился на завод «Одн» сторожем или вахтером. А Кугультинов действительно сказал, что появился молодой талантливый поэт. Это ли не поддержка?

      Д.Н. хотел помочь другому поэту Васе Чонгонову, когда тот попал в оказию, но не смог. Там была другая структура, которую не убедить.

      Дома у мэтра

      Как-то на мою репетицию в театр пришел мэтр. Я сидел с актерами в зале у сцены и вдруг подходит актер Ильянов и говорит: «Тише, в зале Давид Никитич». Я увидел мэтра с актерами подошел, поздоровался. Я сказал, что актеров отпустил, а сам шепнул, чтобы всех отпустили.

      – Ну, раз свободен, проводи меня.

      Дорогой он расспросил меня о театре, о пьесе, что ставил, кто главный. Я ответил:

      – Ваш покорный слуга.

      – Ну, молодец, слышал, ты выиграл по суду! А чего не позвонил. Благодарностей не ждал, но сообщить то мог, – Давид Никитич засмеялся.

      – Давид Никитич, благодарю за «Ваньку Жукова», за многие советы, я в долгу перед вами – стал оправдываться и мямлить перед мэтром. Подошли к дому-музею. От театра сто шагов. Вошли в дом. Навстречу Алла Григорьевна. «А кого ты привел? А-а-а, Борис. Тут приходили давно три актрисы. Я не пускала их, а одна проскочила и замучила Давида Никитича стихами». И назвала приходивших актрис. Давид Никитич сел в кресло и меня усадил. Пауза.

      – Вот здесь на полу спал пьяный Расул Гамзатов, – огорошил меня мэтр. – Это после торжественного юбилея пришли, и он не хотел спать на кровати. Сказал, постели мне что-нибудь на полу. Алла Григорьевна свалила все мягкое, а он выбрал какой-то