Ведьмин пёс. Елена Дымченко

накинула на себя халат.

      – Как ты вошла? – сверлила она дочь пронзительным взглядом.

      – Дверь была открыта! – выкрикнула Энджи, возмущенная игнорированием своего вопроса.

      – Ты мне лжешь! – начала напирать на нее мать и хотела продолжить тираду, но вдруг передумала.

      В глазах Валентины полыхнул гнев, но тут же возмущение сменилось на что-то похожее на испуг.

      Черный пес, лежа у кровати, при виде чужака вскочил на лапы. Но, вместо того чтобы зарычать на Энджи, суровый страж припал на живот, прижал уши к голове и жалобно заскулил.

      Девушка удивленно спросила:

      – Что это с ним?

      Не отрывая тела от пола, пес подполз к ней и склонил голову. Энджи, испуганная странным поведением малознакомой собаки, инстинктивно отскочила в сторону. Валентина, наблюдая за собакой, побелела, губы затряслись. Видимо, это зрелище поразило и ее, и не самым приятным образом.

      Пес лежал не шевелясь и как будто ждал какого-то решения от Энджи.

      – Хорошая собака… – неуверенно произнесла она.

      Тот как будто понял и, не смея смотреть ей в глаза, так же по-пластунски отполз к Валентине и, только добравшись до нее, посмел встать на лапы. Но и стоя, он держал голову опущенной, тем самым выражая полное смирение.

      Энджи растерянно пожала плечами и перевела взгляд на Валентину.

      – Так что ты здесь делаешь? – с напором спросила она, решив, что после странной эскапады пса вправе допрашивать мать.

      Та вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на дочь. Она явно давала понять, что не намерена отчитываться. Энджи почувствовала ее сопротивление, но не сдала позиций, как это делала обычно, и ответила матери требовательным взглядом. Две женщины, мать и дочь, стояли друг напротив друга и уже не скрывали своего противостояния. Для Энджи это было впервые, и где-то глубоко внутри она почувствовала пакостное удовлетворение.

      Первой отвела глаза Валентина. Стараясь максимально сохранить чувство собственного достоинства, она с непроницаемым лицом прошла мимо дочери и вышла вон. Пес нерешительно взглянул на Энджи. Она непроизвольно кивнула. Получив разрешение, пес обошел ее бочком и выскользнул за дверь. Девушка проводила собаку изумленным взглядом.

      – Мама! – выйдя, наконец, из ступора, кинулась она вслед. – Ты куда?

      Валентина даже не оглянулась и продолжила чеканить шаг в сторону леса. Глядя ей вслед, Энджи почувствовала такой же прилив ярости, как утром в машине. Гнев клокотал внутри, требуя выхода, и она выплеснула его возмущенным криком:

      – Вернись немедленно!

      Мать остановилась. Пошатнувшись, как от удара в спину, она с видимым трудом устояла на ногах и, развернувшись, пошла к дочери. Походка Валентины была очень странной. Создавалось впечатление, что она идет против воли и кто-то подталкивает ее сзади. Лицо было перекошено от бессильной злобы на собственную беспомощность. Пес, жалобно поскуливая и прижав уши к голове, семенил вслед за ней. Дойдя до дочери, Валентина остановилась, упрямо вздернув подбородок, и вперила в дочь негодующий взгляд.

      Энджи,