Золотой дурман. Книга вторая. Жертвы золотого тельца. Юрий Копытин

головой у него, видать, приключилося. Ведь с такой высотишши брякнулся. – Съезжу-ка я за Серафимой, можа, она чево скажет, – решил он, ловко запрыгивая в седло.

      – Ну что, сердешный ты мой, вижу, с Божьей помощью, скоро бегать будешь, – заключила Серафима, осмотрев Мирона и объяснив, отчего он не помнит событий последнего времени.

      – Ну и как ты думашь, пошто с им таки странности происходют? – спросил Евсей вышедшую из избы Серафиму.

      – А чево тут думать: вон кака рана на голове была. Вот после удара и случилося. Видать, не войдёт в память никак. Помнит только како-то ранешне время.

      – Дык как жа теперя быть-то? – вопросительно посмотрел Евсей на Серафиму.

      – Ничего я тебе посулить не могу. Сделаю настой для него, но здесь опять же – надёжа только на Бога. Даст Господь – вспомнит он всё через како-то время. Бывает через друго потрясение в память входят.

      Ну и кормить его уже можно понемногу: супчики жиденькие – куринны, свеклу, репу – пареную, травянку12 хорошо, кулагу13, – разъяснила она Евсею дальнейшую заботу о чужаке.

      – Марьянка! – позвал он. – Возьми-ка в сарае посуду для Мирона. Да, следи, чобы только с её и ел. А свою – подальше убери, а то, кто его знат – измещрит14, выкинуть придётся.

      – Тятенька, ты только ему не говори про это – не поймёт он ваших порядков, – с упрёком взглянула Марьяна на отца.

      Евсей, ничего не ответив, только махнул рукой и пошёл за поскотину15, чтобы проводить Серафиму.

      Слух о том, что чужак пошёл на поправку, быстро облетел старообрядческий скит. Соседи зачастили в гости к Евсею, неся: кто курочку, кто яйца и молоко, кто дикий мёд, а кто и просто – из любопытства.

      – Вы долго-то не засиживайтесь. Да с расспросами не усердствуйте – слаб он ишшо, – предупреждал гостей Евсей.

      Чувствуя, что силы понемногу возвращаются, Мирон попытался встать с кровати. Превозмогая ещё не утихшую боль, он медленно поднялся на ноги и осторожно пробовал сделать шаг, но тут же пошатнулся, и едва подоспевший Евсей успел подхватить его под руки.

      – Чего-то голова закружилась, – улыбнулся Мирон.

      – Слаб ты ишшо, обнесло видать. Едва с кровати съерыхался16, а уж бегать хошь. Вот погоди чуток, обыгаешься, тогда хоть пляши, – развёл руками Евсей. – Я счас! – выбежал он в сени.– Совсем забыл. Вот два батажка изладил, – поднял Евсей вверх крепкие берёзовые палки, сделанные под костыльки. – С ними-то оно тебе ловчее кондылять будеть.

      Мирон с благодарностью взял из рук Евсея подарок. Опираясь на костыли, поднялся с кровати и попробовал сделать несколько шагов по горнице.

      – Ну вот, большая подмога, – остановился он, крепко держась за палки.

      – Уже по горнице кондылят?! – раздался голос от порога. А мы с Евсеем по первости тебя чуть было не похоронили.

      – А-а, Антип!.. Проходи, чево в дверях встал, – повернулся к гостю Евсей.

      – Гли-ко – дранощепина! Крыльца17-то

12

Травянка – слабоалкогольный напиток из трав.

13

Кулага – ржаная мука, напаренная с ягодами в русской печи.

14

Измещрить – поесть или попить из чужой посуды.

15

Поскотина– ограждение вокруг поселения.

16

Съерыхаться– с трудом сползти

17

Крыльца – лопатки у человека.