Речка звалась Летось. Сергей Секацкий

участвовал в нем. Когда свадьба прибыла аккурат наполовину, и кому невмоготу было, напились уже, распорядительница, Тамара Федоровна, хлопнула в ладоши и громко заговорила с публикой:

      – Ну что, мир! Хороша невеста?

      – Хороша, – протянули нестройные голоса. – Нам бы такую.

      – Жаль расставаться, отдавать в одни руки навек?

      – Жаль, жаль.

      – Да вам-то не жаль, врете все. Но есть люди, парни молодые и горячие, которым и в самом деле жаль, ох, как жаль. Хотели сами они невестушку-то нашу поять, обхаживали-задаривали, да уплыла стройна уточка, не досталася. Что делать будем? Как утешить?

      – Поможем, поможем селезням. Других уточек дадим на сегодня, пусть за Летосью утешатся, да Наташку-то и забудут.

      – Так, мир?!

      – Так, так… Выкликай, не тяни.

      Но Тамара еще немного намеренно потянула, чтобы сказать в конце концов:

      – Лады, убедили. Давай, Наташка, записки.

      Она забрала у нее бумажки.

      – Ох, невестушка-то у нас скромна… Четверых всего назначила, хотя сохли многие.

      Развернула первую:

      – Иван Удальцов!

      Из довольно задних рядов встал местный малознакомый мне парень и подошел к Тамаре.

      – Жених завидный, статный да высокий. Да при доме своем, и мастер уже… Антонина Суркова!

      Раздалось несколько выкриков и нелепых аплодисментов. Тоня, незнакомая мне высокая брюнетка, бодро подошла тоже, распорядительница соединила их руки и сказала:

      – Старайся, Тонька. Не за себя, за невестушку.

      Пара, провожаемая опять же негромкими выкриками, ушла. Примерно так же прошли и Виктор с Олесей; Олеся была моей одноклассницей.

      Этими двумя парами Наташа откупалась от мира – и отрекалась от него. Пора было переходить к сферам иным и вещам серьезным:

      – Юра Скобцов!

      Это был мой и Виталикин лучший товарищ, свидетель. Он подошел заметно менее уверенно.

      – Хороший жених, что скажешь! Пригож, пригож, и ростом вышел, а как умен-то, поди, – Тамара обратилась к Наташе, та подтвердила:

      – Круглый отличник. Золотая медаль да красный диплом. Ленинский стипендиат.

      – Кому же такая птица редчайшая досталася? Наташа назначает тебе за себя, – Тамара развернула дальше записку, – свою сестру Анжелу.

      Шум по залу прошел довольно заметный, можно было разобрать «девчонка еще», но быстро улегся. Смущенная Анжела и Юра, поникший какой-то, ушли, напутствываемые ведущей:

      – Да обратно не спешите… Анжела у нас молода, неопытна, ты уж, Юрик, с ней там поласковее. Ну да что положено невесте, отдай.

      До меня дошло, что сестрице-то всего семнадцать.

      Четвертым она выкликнула меня. (Эта традиция и мне была известна: последним вызывают несостоявшегося жениха, так сказать, настоящего – о котором невеста и впрямь могла тайно мечтать.) И начала было:

      – Ох, какой женишок-то… Местный наш Ломоносов, да нет, Леонардо да Винчи. И ведь наш-то, свой,