Быт Бога. Евгений Владимирович Кузнецов

помню… Зачем?..

      Сегодня же – о! – с того мига, с трубки и с зубов Маниных, внимание ко мне Здания сделалось ещё и, чую, нетерпеливым.

      Забыл я даже про "человека": торопливо вставил новую закладку (шесть, стало быть, листов через копирку), дерзко стал опять "обвиниловку"…

      Но я – чист!

      Да и вообще: никто ничего обо мне!..

      Тем более, я – чист…

      Шоколадов?.. Этот, молодой, с осени тут всего-навсего: тот же, что и я, "универ" окончил – так мы с ним в "универе" не были знакомы, даже ни разу не виделись и не слышались.

      Виновато – виноватно было и за речь – за речь свою, мою, нынешнюю новую, уныло-краткую, уныло-едкую:

      -– Настали жеванные времена!

      –– Жевательно…

      –– Чего вам пожевать?

      –– Жеваю вам!..

      Виноватно особенно, с мига Крана, почуял себя, будто узнали, что ныне я, кроме слов этих выкрутасных вслух, сам себе говорю ещё и словами-то свежими: почему-то – новыми, почему-то – шершавыми, почему-то вынужден говорить такими, почему-то не могу без таких, без ново-шершавых, обойтись. Это не я коверкаю общественные слова, это сами слова коверкаются, подбираясь, как ключи, ко мне, теперешнему.

      Заговорил сам с собою каким-то новым языком. – Что же делать, если в прошлом году отменили – запросто отменили прежнее государство и даже в нём весь прошлый мир. После этого – не ждать же, когда что-то в замену применят…

      И надо самому создавать целиком свой, мой, мир!

      "Засобытилось", "забредилось"… "Здание", "Томная"…

      Или узнали даже, только что, обо мне – узнали будто обо мне это самое: что я с недавнего времени всё твержу себе молча и шёпотом:

      –– Я родился – и сразу я – я!.. Чего ж мне ещё!..

      Да и вообще… Узнали даже будто и это: недавно я понял, и понял, что понимал это всегда, что я в жизни – побывать!..

      Я в жизни – побывать.

      Я – побывать.

      –– Родился: и сразу – я!.. Чего мне бояться?..

      Ведь я не прячу теперь, нынче, как с детства прятал, поведение живое меня, живого.

      Чую в себе с недавнего времени – с недавнего-то – потребность постоянную жеста непроизвольного. Словно я – рождаюсь, словно я ещё нарождаюсь!.. Чую в себе – особенно и ровно с начала этого года, как "цены-то отпустили", – зуд и непоседливость, словно бы постоянную ломку – от недоговорённости договорённого: будто книга прочтена, и всё ясно и понятно, да вот нет всё-таки самого-то последнего листа.

      Мысль, мысль, а не воспоминания о мысли!..

      Так и живу с Нового года – словно только с Нового года думаю, умею думать.

      –– Не стоял и ни к кому не встану в затылок.

      А время, коли о нём, нынче такое – такое же, какое было бы тогда, когда… на меня стала бы падать стена – когда не стыдно не кричать.

      Сейчас, ныне, время крика – Время Крика.

      Жевать вдруг все вдруг стали вдруг даже на ходу.

      Почему именно жевать? Почему именно все?.. И почему – вдруг?..

      А на то галстучность жизни: пионерский галстук, военно-форменный галстук, выходной галстук, фрачный галстук… Проснулся утром – а я уж в другой