Хлорофилия. Живая земля. Андрей Рубанов

Осторожно свернул, на ближайшем светофоре добропорядочно нажал на тормоз. В зеркале увидел, как несется к месту преступления целая стая мощных милицейских броневиков. Над головой прогрохотала вторая группа вертолетов – на этот раз телевидение.

      Выбрался, подумал Савелий, – и едва не вскрикнул от неожиданности: к прозрачному колпаку снаружи приникло перекошенное страхом лицо.

      Он не сразу сообразил, что это женщина. Даже почти девчонка. Очень нарядно одетая и очень испуганная.

      Огляделся. Ничего подозрительного не обнаружил. Для злодейской засады место не подходило, повсюду горели фонари, на ближайшем столбе висела гроздь милицейских видеокамер. Открыл дверь. Тяжело дыша, девчонка влезла, головой вперед, явно не заботясь о том, как выглядит со стороны. Подобрала длинные ноги, прижала к плоскому голому животу крошечную сумочку.

      Загорелся зеленый, Герц тронул.

      – Кошмар, – выдохнула пассажирка и засмеялась.

      Только молодые и цветущие девочки умеют так быстро переходить от испуга к веселью. Савелий тут же расслабился, а когда выскочил на трассу, где можно было включить автопилот, высвободить руки и напиться воды «Байкал экстра-премиум», тоже усмехнулся. Появление загадочной незнакомки с круглыми коленями, едва восемнадцати лет, явно можно считать финальным аккордом сумасшедшего дня. Это был его, Герца, приз.

      – Спасаетесь бегством? – осведомился он.

      – Ага, – дружелюбно ответила девчонка. – Спасибо вам.

      Очень приятная, решил Савелий.

      – Куда путь держите?

      – Куда-нибудь. Отсюда! Я такого кошмара давно не видела.

      Герц изловчился и состроил гримасу глубокого недоумения.

      – Какого кошмара?

      – Ну, вертолетов… и прочего.

      Он спросил, что, собственно, произошло, зачем и откуда вертолеты, и получил сбивчивый рассказ о поваленном стебле.

      – Это был ужас! – восклицала юная леди, перехватив у него бутылку с водой. – Вы бы это видели! Толпа черных ниндзя с ведрами! Пять минут – и осталась одна кора!

      Рассказывать она не умела. Медленно подбирала слова, и всякий раз найденное слово оказывалось самым скучным, грубым и простым.

      Финал экспрессивной новеллы совсем не понравился Герцу. Его спутница сунула руку в сумочку и достала изрядный кусок мякоти, завернутый в пластиковую гигиеническую салфетку.

      – Вот, – важно заявила девчонка. – Это она и есть.

      – Стоп, – нахмурился Савелий. – Мы так не договаривались. Я не желаю на это смотреть. Откройте окно и выбросьте.

      – Да ладно вам. Ее все едят.

      – Во-первых, не все, – твердо возразил Савелий. – И даже не большинство. Во-вторых, я могу быть милиционером. В-третьих, это просто неприлично. Такая хорошая культурная женщина…

      – Ладно вам. Какой вы милиционер. Вы какой-то известный тип, архитектор, что ли… В общем, шишка… Я вас видела. По телевизору.

      – Это было давно, –