Ты не коснись моей руки. Агата Чернышова

отец дома? Один?

      Моё сердце замерло в предчувствии ответа. Один, конечно, один.

      – Да, госпожа. Посмотрите, на вашем столе в спальне я оставил программы известных театров. Выберете спектакль, и я нынче же закажу билеты.

      – Хорошо, спасибо. Есть я не хочу. Принеси наверх кофе, пожалуйста.

      И, не дожидаясь ответа, взбежала по лестнице на второй этаж. Как давно я не была в московском театре. Кажется, целую жизнь.

      Меня тянуло к драме, поэтому комедии отмела сразу. Как и новомодные постановки с сомнительным юмором. Отец такое не поймёт, а выслушивать его претензии – только настроение портить.

      Вот, в театре имени Вахтангова дают «Евгения Онегина». Самое то!

      Покончив с формальностями, я зашла в Фейсбук и ответила на сообщения. От Михаила по-прежнему не было вестей. И не будет.

      Чего я ждала? Прыгнула в пропасть с открытыми глазами и приняла падение за яркий полёт. Впрочем, возможно, это он и был, и всё закончилось так, как должно было закончиться. Жёстким падением и сломанными крыльями надежды.

      Надо ничего не ждать. Хорошо, что нет сожалений. У меня было ощущение, что я вырвалась из клетки, а на самом деле меня выпустили, чтобы подарить иллюзию свободы, потом нитка на лапке натянулась, и я была вынуждена вернуться.

      Пусть так. Я ни о чём не жалею.

      Перед сном я уже собиралась отправить Михаилу сообщение. Нейтральное, напомнить о себе, но потом решила, что унижаться не буду. Если ему не надо, то мне и подавно.

      Гордость. Это качество мне привили в полной мере. Никогда не склоняла голову перед мужчиной, если того не требовали интересы семьи. И то временно.

      Нечего и начинать, даже если в груди всё болит и разрывается. В том месте, где должно быть сердце.

      Наутро я заказала себе вечернее платье для театра. Чёрный футляр для тела и для души.

      Глава 4

      Михаил

      – Ты уверен, что шестого января и на «Евгения Онегина»? – переспросил я в трубку, помечая в ежедневнике важную информацию.

      – Совершенно уверен, Максим Дмитриевич.

      – Хорошо.

      Я нажал отбой и ненадолго задумался, рисуя на странице геометрические фигуры.

      А потом набрал другой номер и попросил оставить билет на спектакль в театр имени Вахтангова на рождественский сочельник.

      – Какое место заказать? Партер, амфитеатр, ложа бенуара?

      – Нет, ложа балкона, максимально близко к сцене. Правая. И выкупи все места.

      – Я понял. А если не будет такой возможности?

      – Изыщи, – сказал я с нажимом, почувствовав раздражение.

      Сейчас, когда меня от цели отделяло так мало препятствий, каждое из них воспринималось, как досадная помеха.

      – Сделаю.

      Как хорошо иметь дело с понятливыми людьми!

      Итак, Старицкий взял с меня слово, что я не стану искать встреч с его дочерью до своего отъезда. Он планировался через месяц, в середине февраля.

      Но мой покровитель, а я знал его хорошо, не будет брать с дочери такое же обещание. Просто потому,