Книга вторая: Флот. Михаэль Кирофф

возьмешь меня с собой?

      – Нет, Менолли, ты не выдержишь, даже в капсуле. Я буду летать как дома – ну то есть как дома на крыльях, а теперь на вот этой железяке. Ведь ее моторы рассчитаны на ее “старую” массу, а теперь она стала вдвое легче. Инерция будет слишком большая.

      – Интересно, а Рамота знает, какую перегрузку может выдержать? В смысле, в наших единицах? – спросил Фернандо.

      – Момент… Да! Пятьдесят “же” запросто, семьдесят – с трудом, но без потери сознания.

      – Ничего себе! С учетом компенсаторов, к этому можно добавлять еще полсотни, даже на линкоре. Да что там говорить, “Пингвин” поглощает до семидясети – но все равно “не дотягивает”. Круто.

      – Вот Рамота и хочет “покуражиться”.

      – И эта возможность появится у нее очень скоро, – прервал разговор Кортасар, – Они прыгнули в нашу сторону. “Ахиллес” и не менее десятка крейсеров – видимо,все оставшиеся.

      – А что с работягами?

      – Спускайте вниз, время пока есть. Верфь не защищена, если раздолбают – никто не выживет.

      – Но внизу пленные лаймы!

      – Потеснятся. Кто не захочет – пусть летит на верфь, помирать от “дружественного огня”, вы там им это разъясните. Никто им не доктор.

      – Си, сеньор!

      ***

      “Ахиллес” удивил всех, выйдя из гипера не на границе системы, а практически внутри ее, рядом с “Гинсборро”, и сразу же начал стрелять. Борта “Гинсборро” уже вышли, иначе потерь было бы вообще немерено, но и так вторая полетная палуба со всей командой техов была “вынесена” прямым попаданием.

      – Рут! – раздался вопль Рамоты, который “услышали” все, – Рууууут!

      – Прости, Рамота, – ответил Алонсо, судорожно уводящий авианосец с линии огня, – Прости. Он был на второй палубе. Я ничего не могу сделать, только спасти остальных. Да и то не факт.

      – Что там происходит? – спросил Лейбович.

      – Кажется, сбили “Гинсборро”.

      – Что?!

      – Фрагментация не подтверждена, но попадание двести пятидесятым калибром…

      – О господи, а крейсера мы послали в яко бы их тыл! Пипец. Я идиот.

      – А вот теперь вы сдохнете! – проорала Рамота, что тоже услышали все, и аргентинцы, и англичане. И бывшая “Галадриэль” сорвалась с места с ускорением, которого не выдержал бы никакой истребитель. Энрике Кортасару, уже готовому отстреляться по “Ахиллесу”, осталось только наблюдать, ведь этот не то линкор, не то уже непойми что, был просто-таки везде. Рамота дергала его, как сумасшедшая. Прыгала через гипер на какие-то десятки километров, что вообще-то считалось даже теоретически невозможным. И постоянно стреляла. Броня британского линкора ее интересовала не сильно, поскольку “уложить” пару серий в пять попаданий каждая строго в одну точку для нее явно не составляло труда. Через три минуты она сделала из линкора решето. Через три с половиной от британцев поступило сообщение о капитуляции. Через четыре линкор, получив наконец прямое в реактор, взорвался и развалился на куски. И тогда Рамота вышла на связь.

      – Где их главная планета?

      – Рамота, нет, – ответил Энрике, понимая, что бой закончен,