Последний шанс палача. Сергей Возный

с грязными лицами встают в сотый раз из окопа, и многотонная крупповская броня застревает на их костях, потому что «Ни шагу назад!» и «Позади Москва!». Жестоко, бесчеловечно и осуждено современной гуманной цивилизацией, но… есть в этом что-то. Гораздо сильнее и ярче любых «мультиков» – аж волной горячей обдало, прямо сквозь мокрую одежду!

      – Я отвечал, что отрежу ему язык и яйца, если не заткнется.

      – Мило. Это враг что ли был?

      – Сослуживец. Жить не хотел, а вот погремушек стало жалко – так мы с ним и вылезли. Готова? Или за ноги взять?

      – Хам! Пойдем, садист, отвяжись уже от бедной девушки!

      Тропинок тут не было вовсе, даже звериных, водопойных. Поросль выше колена, кедровый шатер над головой, завеса папоротника, скрывающего ямы, корни, деревья поваленные. Дина следом шла кое-как, у самого ноги вмиг истерлись. Способы поднять дух лезли в голову сплошь идиотские – вроде пепси с растворимым кофе. Таежник, блин! Дерсу Узала хренов! Лузер ты, а не дауншифтер, если так уж приспичило обозваться модным термином! На кой было сбегать в дебри, чтоб научиться за полгода только дровосечеству и пьянству?! Окочуритесь оба, местная фауна разберет на запчасти, а вещи сгниют. Ружье, кошель, рюкзак с пачкой денег и бабскими шмотками. Да, еще телефон там есть – натуральный iPhone со сдохшей напрочь батареей. Сам Глеб от цивилизации в виде гаджетов избавился еще в Москве, о чем ни разу с тех пор не жалел. До сегодняшнего дня.

      Додумать эту мысль не успел – спуск по склону вывел их на прогалину, прямо к здоровенной бурой туше.

      – Ой! – сказала Дина, забыв про болезнь.

      – Замри, – сказал Глеб, находя ладонью приклад ружья. – Пятимся аккуратно, и не вздумай бежать.

      – Умр-р, – сказал медведь, повернув лобастую башку. Тихо сказал, но очень выразительно. Горожанину, видавшему мишку только в зоопарке, пары таких слов хватает для полной потери самоидентичности. Двум измотанным людям стало просто страшно. Не очень. Никакого сравнения с ТЕМ, цокающим когтями во тьме!

      – Отходим, отходим… умничка. Теперь разворачивайся и топай спокойно, я сам буду оглядываться.

      Ружье держал наготове, но больше для проформы – картечь топтыгина только разъярит. Сделаем ставку на звериное благоразумие!

      Ставка оправдалась частично – нападать мишка не стал, но его присутствие Глеб ощутил уже вскоре. Навязчивое такое присутствие, не похожее вовсе на классическое «скрадывание». Ветки шевелятся, ворчание слышно. Или у них, бурых, любая охота «по-бурому» идет? И что тогда – мертвым притвориться, навстречу бежать с воплями… какие там еще забавные способы есть в книжках? Зверь летом сытый, может и поддаться, но проверять неохота. Не располагают к экспериментам пять центнеров зубастого веса, решившие зачем-то брести по твоему следу! Радовало сейчас одно: Дина от зримой опасности взбодрилась и шла, уже не отставая. Кашлять, правда, не перестала. Ночевку на холодной земле не выдержит – костер придется разжигать. Собрать по пути максимум хвороста и пожертвовать-таки патроном.

      Запах