Сладкозвучный серебряный блюз. Золотые сердца с червоточинкой. Холодные медные слезы. Глен Кук

в мою руку, тянул меня за собой, как упрямого ребенка.

      Дядюшка Лестер и мальчики шли следом. Когда мы пересекали сад, направляясь к жилью Денни, я заметил очень бледную Розу, наблюдавшую за нами.

      Тейт ничего не сказал.

      Помещение было буквально разгромлено. Подмастерья все еще занимались уборкой. Некоторые из них щеголяли синяками, а кое-кто и повязками. Какой-то умник догадался заколотить дверь на улицу толстыми досками.

      Уиллард взглядом указал на центр комнаты.

      Там был труп. Он лежал на животе, одна рука была вытянута в сторону двери.

      – Что случилось? – спросил я в очередной раз.

      – Все произошло примерно в полночь. Я оставил здесь мальчиков на страже: вы говорили со мной таким тоном, что я начал беспокоиться. Пять человек вломились через уличную дверь. Мои ребятишки оказались на высоте. Один сумел поднять всех на ноги. Остальные укрылись в засаде и позволили налетчикам спуститься в подвал. Мы атаковали врагов, когда они собирались уходить. Мы хотели просто схватить их, но они запаниковали и начали отбиваться, не стесняясь при этом в средствах. И вот что мы теперь имеем.

      Я наклонился рассмотреть убитого. Он уже начал распухать, но порезы и царапины, которые покойный получил, вылетая из моего окна, были еще заметны.

      – Они что-нибудь утащили?

      – Я посчитал, – ответил дядюшка Лестер. – Золото и серебро не тронуты.

      – Они явились не за золотом или серебром.

      – Вот как?

      Все Тейты так и сияют. Но прячут свой свет под сосудом. Наверное, это рефлекс торговца.

      – Они охотились за бумагами Денни. Его письмами той женщине. Я все надежно спрятал, но здесь могло остаться что-то, чего я не заметил. Эти бумаги дороже всего металла, который они смогли бы унести.

      Старый Тейт был ошарашен. Пришлось рассказать ему о нашей недолгой встрече с партнерами его сына. Он не хотел мне верить:

      – Но это же…

      – …ведение торговых операций с врагом, если сорвать прикрывающие срам одежды и взглянуть правде в глаза.

      – Я знаю своего сына, мистер Гаррет. Денни не мог предать Каренту.

      – Разве я говорил что-нибудь об измене?

      Правда, мысль об этом меня посещала. Причем более конкретного свойства: что сделают с дураками, когда их схватят за торговлю с венагетами? Меня лично это не коробило. Эта война была разборкой между двумя враждующими бандами аристократов и чародеев, пытающихся установить контроль над копями, что означает господство над миром. И вызвали войну те же мотивы, что приводят к схваткам уличных шаек здесь, на улицах Танфера.

      Будучи карентийцем, я, конечно, предпочитал, чтобы в сваре победила банда, стоящая во главе моей страны. Я обожаю оказываться победителем. Как, впрочем, и все остальные. Но меня совсем не задевает, если кто-то еще, помимо лордов, сумеет извлечь небольшую прибыль из схватки. Все это я постарался разъяснить Тейту.

      – Дело в том, что связь с той стороной не прервалась, – сказал я. – И некоторые очень крутые парни желают ее сохранить. При этом они почему-то не хотят, чтобы мы вмешивались в их дела. Улавливаете?

      – И