Сладкозвучный серебряный блюз. Золотые сердца с червоточинкой. Холодные медные слезы. Глен Кук

в голову.

      – Он вовсе не дурак.

      Кинув пять монет, я заторопился вверх по ступеням, прежде чем бармен сумел остановить меня.

      Я постучал в дверь Морли. Никакого ответа. Я заколотил сильнее. Дверь задрожала.

      – Убирайся, Гаррет! Я занят.

      Дверь оказалась незапертой, и я влез. Чья-то жена, пискнув, метнулась в другую комнату, волоча за собой одежонку. Я успел увидеть только ее пышный хвост. Кажется, я ее не знал.

      Морли выглядел прекрасно. На нем не было ничего, кроме носков на ногах и довольно злобного оскала на роже. Он не мог избавиться от него, хотя и был темным эльфом всего лишь наполовину.

      – Ты, как всегда, не вовремя, Гаррет. И манеры твои при тебе.

      – Как ты узнал, что это я?

      – Магия.

      – Хрен, не магия! Ты, наверное, съел что-то не то. Если ты называешь пищей тот силос, который обычно употребляешь.

      – Думай, что говоришь. Ты уже должен мне одно извинение.

      – Я никогда не извиняюсь. За меня это делает моя мама. Так как же ты все-таки узнал, что это я?

      – Переговорная трубка с баром. У тебя, приятель, ужасный вид… Так что ты с ней сотворил?

      – Не стал ради нее врать, обманывать и красть. И отверг ее, когда она предложила самую крупную взятку.

      – Ты не способен ничему научиться, – рассмеялся он. – В следующий раз бери, что дают, и сваливай. Она станет предаваться воспоминаниям, вместо того чтобы насылать на тебя головорезов.

      Его улыбка исчезла.

      – Чего ты хочешь от меня, Гаррет?

      – Хочу предложить тебе работу.

      – Надеюсь, не глупые игры с Плоскомордым?

      – Нет. Я получил работу, и мне потребуется прикрытие. Спасибо Плоскомордому, он напомнил мне, чтобы я принимался за нее побыстрее, иначе мое здоровье может сильно пошатнуться.

      – Сколько стоит?

      – Для меня – десять процентов от ста тысяч марок плюс расходы. Ты представляешь собой чистый расход.

      Он издал нечто вроде свиста, вытянув губы, что еще больше исказило и без того асимметричное темное лицо.

      – И чем же нам предстоит заняться? Захватить одного из военачальников венагетов?

      – Почти угадал. Я должен отправиться в Кантард и отыскать женщину, которая унаследовала здесь сто тысяч. Я должен уговорить ее прибыть сюда для востребования наследства либо отказаться от всего в пользу следующего по линии.

      – Дело не из самых крутых. Если бы не надо было двигать в Кантард.

      – Кое-кто может думать, что деньги не являлись собственностью покойного. Да и в самом семействе есть люди, которые настроены против передачи столь крупного наследства чужаку. Могут возникнуть сложности и со стороны наследника. Не исключено, что в ее отношениях с завещателем был элемент, как бы это помягче сказать, мм… некоторой противозаконности.

      – Мне ужасно нравится, Гаррет, когда ты начинаешь выражаться непристойностями. Мне также нравится, как на вас, людей, действует запах денег. Если бы не это, вы были бы невыносимо скучны.

      Мне нечего было возразить. Люди действительно теряют голову при виде больших