Сладкозвучный серебряный блюз. Золотые сердца с червоточинкой. Холодные медные слезы. Глен Кук

с богами.

      Я посмотрел на свой дом. В окнах горел свет.

      – Попробуй говорить, не думая, что из этого вытекают какие-то обязательства. Взгляни на меня. Каждое мое слово звучит как божественное откровение, когда я его произношу, но к утру оно уже мною забыто. Видимость искренности гораздо важнее настоящей правдивости. Люди хотят верить лишь время от времени. Им известны правила игры. Возьмем, к примеру, леди, с которой я только что проводил время. Люблю ли я ее? Любит ли она меня? Черта с два! Она ни за что не покажется со мной в обществе. Тем не менее я должен был произнести все приличествующие случаю слова.

      Я не помню, почему он заговорил об этом. Это была бессвязная болтовня, и я почти все пропустил мимо ушей.

      – Итак, включать тебя в платежную ведомость или нет?

      Он посмотрел в сторону моего дома:

      – А у нас будет компания.

      – Похоже на то.

      – Может быть, дружеская?

      – У моих друзей хорошие манеры.

      – Я-то думал, ты скажешь, что у тебя нет друзей. Войдешь?

      – Да. Ты со мной?

      – Пока да. Состояние моего кошелька сейчас не таково, каким я хотел бы его видеть. Недавно я пережил некоторые финансовые потери.

      – Опять на гонках Д’Гуни?

      – Хочешь мигом разбогатеть, Гаррет? Приходи к пруду и посмотри, на что я ставлю. Затем ставь на другого. Какого бы паука я ни выбрал, он сходит с половины дистанции и начинает ходить кругами, пока остальные не достигнут противоположного берега. Правда, иногда его сжирает рыба.

      – Гонки выигрывает не обязательно самый быстрый, – глубокомысленно заметил я.

      Только эльфы могут делать ставки на гонках водяных пауков, где победитель определяется совершенно случайно.

      – Ты готов?

      – Валяй, действуй.

      Дверь была не заперта. Какая заботливость! Их было четверо. Двое сидели на кровати, остальные оккупировали оба моих кресла. В троих я узнал ветеранов – кавалеристов из компании Денни. Один из них мог быть «В» в записках Денни. Все четверо старались выглядеть чрезвычайно крутыми.

      Думаю, они искренне считали себя таковыми: ведь им удалось выжить в Кантарде. Но им явно не хватало той жесткости, которая появляется у людей, воспитанных улицей.

      – Очень рад вам, ребята, – сказал я. – Чувствуйте себя как дома. Сообразите себе выпивку. Мой дом – ваш дом.

      – Посмотри, Куинн, есть ли у него оружие, – бросил Васко.

      – Он вооружен, – произнес из-за моей спины Морли. – Поверьте мне на слово.

      – Глянь-ка, «В», – давясь смехом, проговорил один из гостей. – Темный полукровка, а одет как человек.

      – Дилетанты, – произнес Морли.

      – Дилетанты, – согласился я. – Но ведь все профи начинают дилетантами.

      – Некоторым из них учеба достается тяжко.

      Он хотел этим сказать, что каждый, действующий на грани закона, должен знать Морли.

      Васко жестом остановил невоздержанного на язык типа:

      – Мне кажется, Гаррет, ты знаешь, почему мы здесь. Но я хочу, чтобы ты все осознал до конца.

      – Дилетанты, – повторил я. – Профи уже поняли бы, что проиграли.

      – Эти