Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли. Стивен Кинг

в него нож. – Меджис, – повторил он. – На Чистом море.

      – И что там в Меджисе?

      – Ты был там.

      – А если и был, что с того? Я тебя не помню.

      – Но ты помнишь девушку, правда? Девушку по имени Сюзан? В ночь Жатвы? – Голос стрелка сделался жестким. – Ты был у костра?

      У тапера дрожали губы. Губы, блестящие от слюны. Его взгляд говорил о том, что он все понимает: он сейчас ближе к смерти, чем в то мгновение, когда он ворвался к ним в спальню, размахивая ножом.

      – Уйди отсюда, – сказал стрелок.

      И вот тогда Шеб все вспомнил.

      – Ты тот мальчишка! Вас было трое, мальчишек! Вы приехали сосчитать поголовье скота, и Элдред Джонас был там, охотник за гробами, и…

      – Уходи, пока можно уйти, – сказал стрелок, и Шеб ушел, баюкая свои сломанные запястья.

      Элли вернулась обратно в постель.

      – И как это все понимать?

      – Это тебя не касается, – сказал он.

      – Ладно… так на чем мы с тобой остановились?

      – Ни на чем, – сказал он и перевернулся на бок, к ней спиной.

      Она терпеливо проговорила:

      – Ведь ты знал про меня, про него. Он делал, что мог, а мог он немногое. А я брала, что могла, потому что мне было нужно. Вот и все. Да и что тут могло быть? И что вообще может быть? – Она прикоснулась к его плечу. – Кроме того, что я рада, что ты такой сильный.

      – Не сейчас, – сказал он.

      – А кто она, эта девушка? – спросила она и добавила, не дождавшись ответа: – Ты ее любил.

      – Не будем об этом, Элли.

      – Я могу сделать тебя сильнее…

      – Нет, – сказал он. – Ты не можешь.

      XII

      Воскресным вечером бар был закрыт. В Талле был выходной – что-то вроде священной субботы. Стрелок отправился в крохотную покосившуюся церквушку неподалеку от кладбища, а Элли осталась в пивной протирать столы дезинфицирующим раствором и мыть стекла керосиновых ламп в мыльной воде.

      На землю спустились странные, багряного цвета сумерки, и церквушка, освещенная изнутри, походила на горящую топку, если смотреть на нее с дороги.

      – Я не пойду, – сразу сказала Элис. – У этой тетки, которая там проповедует, не религия, а отрава. Пусть к ней ходят почтенные горожане.

      Стрелок встал в притворе, укрывшись в тени, и заглянул внутрь. Скамей в помещении не было, и прихожане стояли. (Он увидел Кеннерли и весь его многочисленный выводок; Кастнера, владельца единственной в городке убогонькой галантерейной лавки, и его костлявую супружницу; кое-кого из завсегдатаев бара; нескольких «городских» женщин, которых он раньше не видел, и – что удивительно – Шеба.) Они нестройно тянули какой-то гимн a cappella[4]. Стрелок с любопытством разглядывал толстую тетку необъятных размеров, что стояла за кафедрой. Элли ему говорила: «Она живет уединенно, почти ни с кем не встречается. Только по воскресеньям вылазит на свет, чтоб отслужить свою службу адскому пламени. Ее зовут Сильвия Питтстон. Она не в своем уме, но она

4

без музыкального сопровождения (лат.)