Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли. Стивен Кинг

пар. – Тучи уносит в ту сторону. Как будто их что-то засасывает…

      Стрелок встал.

      – Ты куда? – В ее голосе явственно слышался страх, и она разозлилась на себя за это.

      – На конюшню. Если кто-то и знает, так это конюх. – Он положил руки ей на плечи. Они были жесткими, его руки. Но и теплыми тоже. – И распоряжусь насчет мула. Если я соберусь здесь задержаться, нужно, чтобы о нем позаботились. Чтобы он был готов, когда надо будет отправиться дальше.

      Когда-нибудь, но не теперь. Она подняла глаза.

      – Ты с этим Кеннерли поосторожнее. Он скорее всего ни черта не знает, зато будет выдумывать всякие небылицы.

      – Спасибо, Элли.

      Когда он ушел, она повернулась к раковине с посудой, чувствуя, как по щекам текут слезы – горячие слезы благодарности. Она уже и забыла, когда ей в последний раз говорили «спасибо». Кто-то, кто ей действительно не безразличен.

      X

      Кеннерли – мерзопакостный старикашка, беззубый и похотливый – схоронил двух жен и вовсю пялил собственных дочерей. Две девчушки, как говорится, еще не вошедшие в возраст, таращились на стрелка из пыльного полумрака конюшни. Малышка едва ли не грудного возраста со счастливым видом пускала слюни, сидя прямо в грязи. Взрослая уже девица, белокурая, чувственная, неопрятная, что качала воду из скрипучей колонки во дворе у конюшни, поглядывала на стрелка с этаким глубокомысленным любопытством. Она увидела, что он на нее смотрит, приосанилась, ущипнула себя за соски, недвусмысленно подмигнула ему и вновь принялась качать воду.

      Конюх встретил его на полпути между улицей и входом в конюшню. Его манеры представляли собой нечто среднее между открытой враждебностью и боязливым заискиванием.

      – Уж мы за ним смотрим как надо, – объявил он с ходу, и не успел стрелок даже ответить, как старик вдруг повернулся к дочери и погрозил ей кулаком: – Иди в дом, Суби! Брысь отсюда, кому сказал!

      Подхватив ведро, Суби с угрюмым видом поплелась к хибаре, пристроенной прямо к конюшне.

      – Это ты о моем муле? – спросил стрелок.

      – Да, сэй, о нем. Давненько не видел я мулов. Да еще таких ладных, здоровых… два глаза, четыре ноги… добрая скотина… – Он скривился, как бы давая понять, что у него и вправду душа болит за такое дело или, может, что это была просто шутка. Стрелок так и не понял, что именно, но решил, что, наверное, все-таки шутка, хотя у него самого с чувством юмора было напряжно. – Было время, куда их девать-то не знали, мулов, а потом мир взял да и сдвинулся. И куда они все подевались? Осталось только немного рогатой скотины, и почтовые лошади, и… Суби, я тебя выпорю, Богом клянусь!

      – Да я не кусаюсь, – заметил стрелок.

      Кеннерли подобострастно съежился. В его глазах стрелок явственно видел желание убить, и хотя он не боялся Кеннерли, он все же отметил увиденное, как будто сделал закладку в книге – в книге потенциально ценных советов.

      – Дело не в вас. Нет, не в вас. – Он осклабился. – Просто она от природы немного тронутая. В ней бес живет. Она дикая. – Его глаза потемнели. – Грядет Конец света, мистер. Последний