Избранное. Стихи, песни, поэмы. Александр Городницкий

их жизней сменилась

      Эпохой великих смертей.

      Скончался Натан Эйдельман,

      Последний российский историк.

      В густеющий глядя туман,

      В своих убеждениях стоек,

      Твердил он опять и опять,

      Борясь со скептическим мненьем,

      Что можно Россию поднять

      Реформами и просвещеньем.

      Свой мерный замедлили бег

      Над чёрною траурной датой

      Его девятнадцатый век,

      Его беспокойный двадцатый.

      От бремени горестных пут

      Теперь он на волю отпущен.

      Его для беседы зовут

      Рылеев, и Пестель, и Пущин.

      И снова метель в декабре –

      Предмет изысканий учёных.

      Пополнив отряд обречённых,

      Безмолвное стынет каре.

      Скончался Натан Эйдельман,

      Последний российский историк,

      И весь черносотенный стан

      Гуляет у праздничных стоек.

      За что их звериная злость

      И ненависть эта? За то ли,

      Что сердце его порвалось,

      Всеобщей не выдержав боли?

      Что, славу презрев и почёт,

      России служа безвозмездно,

      Он, им вопреки, предпочёл

      Единственный способ отъезда?

      Скончался Натан Эйдельман.

      Случайно ли это? – Едва ли:

      Оборван истории план,

      Стремящийся вверх по спирали.

      Захлопнулась времени дверь,

      В полёте застыла минута, –

      Безвременье, голод и смута

      Страну ожидают теперь.

      И нам завещает он впредь

      Познание тайны несложной,

      Что жить здесь, увы, невозможно,

      Но можно лишь здесь умереть.

1989

      Голодай

      Евгению Рейну

      «Поболтать и выпить не с кем»,

      А сознаться в этом больно.

      За Ростральные колонны

      Прогуляюсь я туда,

      Где за кладбищем Смоленским

      Зеленеет остров Вольный,

      И становится солёной

      Несъедобная вода.

      На границу топкой суши

      Прихожу опять сюда я,

      Где гниёт пустая пристань

      Возле серых валунов,

      Где витают чьи-то души

      Над песками Голодая,

      И могилу декабристов

      Отыскал поэт Чернов.

      Царство сырости и стужи,

      Чёрно-белые эстампы.

      В берег бьёт неутомимо

      Грязноватая волна.

      Над Маркизовою лужей

      Проступает контур дамбы,

      Нас отрезавшей от мира,

      Как Берлинская стена.

      Ничего не бережём мы

      Из того, что есть на свете.

      Не далось нам счастье в руки,

      Откровенно говоря.

      Нас покинувшие жёны,

      Нас покинувшие дети,

      Нас покинувшие внуки

      Улетели за моря.

      Только ты живёшь бездарно

      В неуюте тёмных комнат,

      На Васильевском унылом,

      Озираясь, словно тать.

      Из потомков благодарных

      Кто тебя сумеет вспомнить?

      Кто потом твою могилу

      Захотел бы отыскать?

      Что