Избранное. Стихи, песни, поэмы. Александр Городницкий

которые порой

      Милее мне, чем гениальный Бродский.

      Быть может, переехавший в Москву,

      Я оттого люблю их, что другие

      Во мне не вызывают ностальгии

      Туманную и вязкую тоску.

      Из всех поэтов Кушнера люблю,

      За старенький звонок у старой двери,

      За то, что с детства он остался верен

      Плывущему над шпилем кораблю.

      За то, что не меняет он друзей,

      Что и живёт он там как раз, где надо –

      На берегу Таврического сада,

      Близ дома, где Суворовский музей.

      И я опять стремлюсь, как пилигрим,

      Туда, где он колдует над тетрадкой,

      И кажется не горькою, а сладкой

      Вся жизнь моя, написанная им.

1988

      Памятник

      Я обошёл все континенты света,

      А город мой всё тот же с давних пор,

      Там девочка, склонясь у парапета,

      Рисует мост, решётку и собор.

      Звенят трамваи, чаек заглушая,

      Качает отражения вода.

      А я умру, и «часть меня большая»

      Не убежит от тлена никуда.

      Моих стихов недолговечен срок.

      Бессмертия мне не дали глаголы.

      Негромкий, незапомнившийся голос

      Сотрут с кассет, предпочитая рок.

      Прошу другого у грядущих дней,

      Иная мне нужна Господня милость, –

      Чтобы одна из песен сохранилась,

      Став общей, безымянной, не моей.

      Чтобы в глухой таёжной стороне,

      У дымного костра или под крышей,

      Её бы пели, голос мой не слыша,

      И ничего не зная обо мне.

1988

      Монолог Моисея

      Прегрешенья наши, Господи, прости нам.

      Пусть никто не обвинит меня в тиранстве.

      Сорок лет вожу народ я по пустыне,

      Чтобы вымерли родившиеся в рабстве.

      Про жестокий им назначенный экзамен

      Знают путники бредущие едва ли,

      Эти женщины с бездонными глазами

      И мужчины, что оковы разбивали.

      Тот, в ком с детства кровь от страха в жилах стынет,

      Неспособен жить при равенстве и братстве.

      Сорок лет вожу народ я по пустыне,

      Чтобы вымерли родившиеся в рабстве.

      Вот идут они, словам моим поверя,

      Позабыв об униженьях и напастях,

      Но нельзя войти в сияющие двери

      С синяками от колодок на запястьях.

      Всё возможно только средствами простыми, –

      Мы в самих себе не в силах разобраться.

      Сорок лет вожу народ я по пустыне,

      Чтобы вымерли родившиеся в рабстве.

      След причудливый за нами вьётся гибко.

      Звон бубенчиков и топот караванный.

      Тем, кто вышел вслед за мною из Египта,

      Не добраться до Земли Обетованной.

      Схоронив своих мужей в песке постылом,

      Плачут вдовы в белом траурном убранстве.

      Сорок лет вожу народ я по пустыне,

      Чтобы вымерли родившиеся в рабстве.

      Треплет ветер их убогую одежду.

      Солнце гневное восходит на востоке.

      Я внушаю им покорность