До полуночи одна минута. Галия Мавлютова

звонить, открыла дверь своим ключом.

      – Мама! Мне нужна срочная помощь!

      – Что случилось, доченька?

      Окутанная кухонными ароматами, с маслянистыми руками, мама бережно обняла дочь, затем отстранилась и спросила:

      – Говори, чем лицо угробила?

      – Мам!

      – Не мамкай! Говори! Признавайся!

      Алина принесла из комнаты чудо-крем. Обошлось без объяснений. И без комментариев мама поняла, что случилось с дочерью.

      – Да, даже в Союз потребителей не пожаловаться, – произнесла она, с грустью рассматривая цветную наклейку на тюбике.

      – Почему? Я хочу устроить им разгон!

      Алина жалобно посмотрела на мать. В трудные периоды жизни Алина, как в детстве, любила называть маму Пуней.

      – Ну, Пуня! Помоги, родная, мне нужна срочная помощь. Антигистаминные препараты обещают результат через неделю-две, а за это время меня уволят с работы.

      – Успокойся, таких, как ты, не увольняют. Сейчас я тебя вылечу! Иди сюда. – Пуня потащила дочь в свою комнату.

      – Каких – таких? – заинтересовалась Алина.

      – А вот таких!

      В полумраке комнаты мерцал странный свет. На круглом столе стояла лампа причудливой формы.

      – Откуда у тебя эта лампа? – спросила Алина, увидев за лампой небольшой аквариум с мелькавшими в нем существами.

      – Садись! Молчи. Сейчас будем лечиться. От мошенников проходу нет, с каждый днём их всё больше и больше. На дур рассчитано – продают чудо-кремы без аннотаций.

      – Мам, ты что, считаешь меня дурой? – спросила Алина, разглядывая себя в зеркале.

      – Нет, доченька, не считаю, но… – Мать многозначительно замолчала.

      – Что но? Так дура я или нет? – Алина подступила ближе к матери.

      Всё равно зеркало не радовало. Красные пятна распространились по обеим сторонам лица. С такой внешностью увозят по «скорой».

      – Не дура ты, не дура, но с подковыкой, – пробормотала мама.

      – С подковыркой?

      – С подковыкой. Не знаешь, чего от тебя ожидать. С тех пор как я тебя родила, каждую минуту жду какой-нибудь неприятности. И ведь не нарочно ты всё это делаешь! Не нарочно. То ли у тебя с мозгами что-то не в порядке, то ли ты такая наивная, не знаю…

      Алина шевелила губами, от ярости потеряв остатки самообладания. Воистину все обиды нам наносят не опера в отделе, а самые что ни на есть близкие люди.

      – Ох, мама, вечно ты!

      Алина почувствовала, что по израненным щекам поползли две предательские слезинки. Она наклонила голову, и слёзы остановились на полпути.

      – Где твои лекарства? Ты обещала меня вылечить. – Алина поморгала, чтобы приостановить процесс очищения.

      «Когда-нибудь выплачусь до предела, буду так рыдать, чтобы все слёзы разом вышли и больше не возвращались», – подумала она.

      – Сейчас-сейчас, – копошилась мама у лампы.

      – Что у тебя там?

      Алина пыталась разглядеть странный аквариум. Полутёмная комната навевала мистические настроения.