Дом на краю темноты. Райли Сейгер

Джун, прищурившись, посмотрела на фотографию, снова пытаясь сделать вид, что ничего не знает, хотя было ясно, что это не так. После нескольких секунд изучающего прищуривания, она сказала:

      – Думаю, что это предыдущие владельцы. Карверы.

      Она кивнула в сторону фотографии, показывая Джесс, чтобы та положила ее на место. Мы продолжили тур, и я подумал, что Джейни Джун не хочет, чтобы мы продолжали ее расспрашивать. Нам быстро показали музыкальную комнату, где стоял рояль с шаткой ножкой, и оранжерею, усеянную растениями в различных стадиях гниения.

      – Надеюсь, кто-нибудь из вас любит сажать цветы, – беззаботно бросила Джейни Джун.

      Она повела нас наверх по скромной лестнице для прислуги между столовой и оранжереей. На втором этаже располагались несколько спален и просторная ванная комната в конце коридора.

      Джесс, которая годами жаловалась на нехватку места в нашей квартире в Берлингтоне, задержалась в главной спальне, занимавшей второй этаж башни, где одновременно прилагались и гостиная, и примыкающая к ней ванная.

      Меня же больше привлекло место в другом конце коридора. Спальня с наклонным потолком и высоким шкафом казалась идеальной для Мэгги. Наверное, именно кровать с балдахином навела меня на эту мысль. Она была как раз подходящего размера для девочки ее возраста.

      – Этот шкаф – единственный в своем роде, – сказала Джейни Джун. – Уильям Гарсон специально сделал его в подарок своей дочери. Это была ее спальня.

      Джесс осмотрела его оценивающим взглядом, который унаследовала от отца.

      – Это все ручная резьба? – спросила она, проводя рукой по херувимам и плющу, которые взбирались по углам шкафа.

      – Разумеется, – ответила Джейни Джун. – Раритет, который наверняка очень дорогой.

      Мэгги встала в дверном проеме, заглядывая внутрь.

      – Это может стать твоей комнатой, Мэгз, – сказал я ей. – Как она тебе?

      Мэгги помотала головой.

      – Мне она не нравится.

      – Почему?

      – Она холодная.

      Я поднял руку, пытаясь почувствовать холод. Температура в комнате казалась мне вполне нормальной. Даже, я бы сказал, теплее обычного.

      – Уверен, ты ее полюбишь, – сказал я.

      Третий этаж, куда нас отвела Джейни Джун, был вдвое меньше второго. Вместо мансарды мы вошли в просторный кабинет со встроенными книжными полками, занимавшими две стены, и двумя парами круглых окон, выходивших на фасад и заднюю часть поместья. Я понял, что это были те самые крошечные окна, которые я видел, когда мы только приехали. Те самые, напоминающие глаза.

      – Изначально тут был кабинет Уильяма Гарсона, – сказала Джейни Джун.

      А теперь он может стать моим. Я представил себя за большим дубовым столом в центре комнаты. Мне нравилась идея играть в измученного писателя, стучащего на своей пишущей машинке в предрассветные часы ночи, подпитываемого кофе, вдохновением и стрессом. Размышления об этом вызвали улыбку на моем лице. Я придержал ее, опасаясь, что Джейни Джун