Дом на краю темноты. Райли Сейгер

же нет, – ответила Джейни Джун. – С чего вы это взяли?

      Я показал на витиеватую люстру над нашими головами, которая все еще мягко покачивалась.

      Джейни Джун в ответ пожала плечами.

      – Наверное, это из-за сквозняка, когда мы открыли входную дверь.

      Уверенно положив руку на спину мне и Джесс, Джейни Джун повела нас дальше в большую комнату. Справа у стены возвышался массивный камин. Приятное дополнение во время жестоких вермонтских зим.

      – По другую сторону стены есть такой же, – сказала Джейни Джун. – В Комнате Индиго.

      Меня больше интересовал портрет над камином – человек в костюме начала прошлого века. Черты его лица были суровы. Узкий, заостренный нос. Скулы острые, как ножи. Темные глаза смотрели из-под тяжелых век и бровей, таких же белых и густых, как борода мужчины.

      – Уильям Гарсон, – пояснила Джейни Джун. – Человек, который построил этот дом.

      Я смотрел на картину, зачарованный тем, как художнику удалось изобразить мистера Гарсона в таких ярких деталях. Я заметил едва заметные морщинки вокруг его глаз, будто он улыбался, тонкие волоски на изогнутом лбу, легкую приподнятость уголков рта. Вместо почтенного джентельмена портрет изображал человека надменного, почти презрительного. Как будто мистер Гарсон смеялся над художником, позируя ему, что, в свою очередь, заставляло думать, что он смеется и надо мной.

      Мэгги, которая держала меня за руку на протяжении всего тура, встала на цыпочки, чтобы получше рассмотреть портрет.

      – Он страшный, – прошептала она.

      Мне пришлось согласиться. Уильям Гарсон, по крайней мере через призму этого художника, походил на очень жестокого человека.

      Рядом с нами Джесс изучала портрет, потирая рукой подбородок.

      – Если мы купим дом, то этой картине конец.

      – Не уверена, что это возможно, – вмешалась Джейни Джун, протягивая руку, чтобы коснуться нижнего угла рамы – единственного места, до которого она могла дотянуться. – Она нарисована прямо на камне.

      Я присмотрелся повнимательнее и убедился, что она права. Прямоугольная часть камина была построена из кирпича, а не из камня, что давало художнику более гладкую поверхность для работы.

      – Так это фреска, – сказал я.

      Джейни Джун кивнула.

      – Рама просто для вида.

      – А зачем это делать?

      – Думаю, мистер Гарсон хотел навсегда остаться частью Бейнберри Холл. Он был, судя по всему, собственником. Полагаю, вы могли бы избавиться от портрета, но цена будет непомерно высокой.

      – А вы думаете, это разрешено? – спросила Джесс. – Наверняка такой старый и важный для города дом был объявлен исторической достопримечательностью.

      – Поверьте, – сказала Джейни Джун, – историческое сообщество никак не хочет связываться с этим домом.

      – Почему? – спросил я.

      – Это придется узнавать у них самих.

      В задней части дома большая комната переходила в парадную столовую, предназначенную