Пограничная зона. Басти Родригез-Иньюригарро

с находкой для шпиона совсем недавно: вопреки обыкновению ловил пулемётные очереди псевдонимов, многоточия необоснованных «Ты в курсе», предупреждения, похожие на ангажементы, издёвки над модными сплетнями, похожие на предупреждения, косвенные сводки с нейтральной лесополосы, звучащие как послания, переданные бескорыстно и самовольно – без просьб и без ведома отправителя. С непривычной чёткостью, но словно издалека, видел безучастные глаза и нарочито голодный рот, якобы в шутку припоминающий «стрёмный и горький вечер» – предыдущее пересечение траекторий.

      Мысли автоматически переключаются на то, что полусветский хроникёр с нехарактерной лиричностью называл «стрёмным и горьким вечером». Не стоит поддаваться наваждению флэшбэка – ни сейчас, ни в размытом потом.

      Но он поддаётся.

***

      В оливковом сумраке видимый мир пульсирует в унисон с невидимым. Который – невидимый?

      Поздно.

      Мглистое грозовое сияние придаёт трясинному ландшафту чёткость барельефа.

      Пляска болотных духов, огни на взметнувшейся зыби. Не сквозняк шелестит у взмокших висков – шторм уже здесь, он вызрел в пограничных глубинах или ещё дальше, на обратной стороне глубин.

      Битумное море ложится на вязкий берег.

      Агония ломанных силуэтов. Экстатическая. Торжествующая.

      Он с ними.

      Но за чертой.

      Шулерский метод выхода не применялся. Кому рассказать – посмотрят в глаза и не поверят. Пограничье хлещет из него, через него. Опять.

      Всю его жизнь этот шторм засыпал, пробуждался, забрасывал в обманчивый штиль сердцевины, выносил пеной к драному небу. Нынешний вал – девятый?

      Неизвестно. Неважно.

      Грозовой фейерверк требует жертв. Что же это – буря или охота? Охота или жатва?

      Неизвестно. Неважно.

      Прямо по курсу – великий выворот наизнанку. Пограничье не будет прежним. Мириады болот на подступах к черте не будут прежними. Ватная мякоть дневного мира не будет прежней – не сможет быть.

      Следующий удар молнии – вопрос мгновений. Мишеней в избытке.

      В зону поражения настойчиво лезет персонаж, загробно окрашенный зеленоватой полутьмой – штормовой или болотной?

      Неважно.

      Гортанный выкрик. «Отвянь», в переводе на литературный. С которого языка? Не вспомнить. Неважно.

      Планомерно умирающая от голода находка для шпиона – дрогнувший подбородок, безучастные глаза – отскакивает.

      Охота завораживает, но охотник действует спонтанно, немотивированно, непоследовательно: игнорирует тех, кого не жалко, спугивает добычу, которой извращённо симпатизирует…

      И не отшатывается от «любимого врага», то есть единственного приятеля на болотце.

***

      «Не было ничего, ты просто временно помешался», – думает он, завязывая шнурки. – «Не в первый раз: ты же