Мидавиада. Надежда Васильевна Кремень

из онемевших пальцев и покатился по брусчатке.

      – Виноват, господин паргалион! – он вскочил и вытянулся в струну. Карандаш так и остался лежать в ложбинке между камнями.

      – Ни в чём ты не виноват, – Зегда тяжело опустился на землю, кивком головы приглашая собеседника сесть рядом. – Пиши, если пишется. Запрещать не стану. Мне нынче снова записку подкинули.

      – Ривай?

      – А то как же. Его работа. Знаешь, что подлец выдумал?

      Аграт мотнул головой. Как бы ни было любопытно, он старался задавать поменьше вопросов.

      – Стрела прилетела, – ответил на его молчание Зегда. – Всё точь-в-точь как в прошлый раз. Только слова другие: «Сдай крепость или пожалеешь. Твой щенок у нас». Каково?

      – О чём это они? – насторожился Аграт.

      – Пугать меня вздумали мерзавцы! – прищурился паргалион. – Думают, провести Закари Зегду на бобах, да только не на того напали!

      Спрашивать не следовало, но Аграт всё равно спросил:

      – Это они про Зебу? Неужели правда?

      – Неправда! – рявкнул Зегда так громко, что даже часовой с малой башни на мгновение повернул голову.

      После, завидев командира, вновь отвернулся и сделал вид, что внимательно изучает горизонт.

      – Блефует Ривай, – пояснил Закари, понизив голос. – Нет у них моего сына. Я чуял.

      – Дозвольте спросить, господин паргалион…

      – Дозволяю.

      – Каково это – чуять?

      – Потом сам уз… – начал было Зегда, после вдруг замолчал и оглядел Аграта с нескрываемой жалостью. – Не узнаешь. Всё забываю, что ты не мидав. Как тебе объяснить-то? Чуять – значит, предвидеть что ли. Это когда ты знаешь, что есть или будет. Усёк?

      – То есть вы можете видеть будущее?

      – Видеть? Бывает, что и так. А, чаще всего, мы просто чувствуем. Понимаешь?

      Аграт вздохнул:

      – Боюсь, что нет.

      Он и сам часто забывал, что не мидав. Трудно быть человеком в тарийской армии. Ещё труднее признавать это.

      – Я тоже хотел тебя кое о чём спросить, – пробурчал Зегда.

      Непосвящённому могло показаться, что он сердится. В действительности, паргалион был явно смущён и раздосадован.

      Аграт с готовностью кивнул:

      – О чём угодно, господин паргалион!

      – Почему ты здесь?

      Должно быть, лицо у Аргата сделалось удивлённым, потому что Зегда тотчас пояснил:

      – Я вот о чём: ты ведь человек, миртеллион. Это не твоя война, верно?

      – Я – человек, – он потупился. Произносить эти слова было отчего-то неприятно.

      – Не думай, что я хочу тебя обидеть, – Зегда говорил осторожно, будто оправдываясь, – но ведь ты не обязан этого делать. У меня не было другого выхода. У тебя был. Никто не стал бы тебя преследовать. Ты мог сбежать, исчезнуть, раствориться среди людей. И всё же ты здесь. Почему?

      – Я – человек, – Аграт постарался сдержать горькую улыбку. – Возможно, причина как раз в этом.

      Паргалион