Когда миллиона мало. Анна Литвинова

осмелилась пошутить:

      – Надеюсь, моя комната не хуже?

      Кухарка вслушивалась напряженно – но смысл поняла. Усмехнулась:

      – Она барыня. Ты Золушка. Пойдем твой подвал.

      И пока вместе спускались – сначала на первый этаж, а потом еще ниже, в цоколь без окон, – Богдана успела выяснить: повариху зовут Грасей, она из Польши и работает здесь тоже совсем недавно.

      – А кто до нас был?

      – Грязнули. Я кухню десять дней отмывать. Завтра помогать будешь.

      Грася отворила дверь, и Богдана еле сдержала вздох разочарования. Вот тебе и красивая жизнь! Совсем чуть-чуть побольше ее комнаты в родном городке. И потолки – немного повыше. Зато никакой приватности. Кроватей – две. И ту, что поуютнее, у крошечного окна под самым потолком, своим мощным туловом придавила Грася.

      Богдана робко села на краешек второй постели, осмотрелась. Будто специально все сделано, чтобы прислуге на ее место указать.

      Шкаф – единственный, довольно ободранный. Ящики у комода перекошены. Занавесок на окне нет – только жалюзи, дешевенькие, белые, от солнца никак не спасут. Тумбочки прикроватные в царапинах и пятнах.

      Кухарка скинула туфли, осталась в носках (пахло от них плохо), начала объяснять:

      – Твои полки – три нижние. Белье постельное в комоде, бери, застилай. Ванная вон там. Есть будем на кухня. Ты сейчас голодная, кормить надо?

      – Я лучше в сад выйду. Подышу.

      Кухарка помотала головой:

      – Нет.

      – Почему?

      – Две причины. Я спать, ты меня будить. Это номер один.

      – А номер два?

      – Прислуге в сад без дела нельзя. Стелить постель быстрей и не мешать. Нам завтра вставать шесть утра.

      Так и пришлось – после пыльной дороги, не помывшись, вертеться на жесткой постели в душной комнате. Воздух через окно почти не проходил. Грася храпела, словно кузнечный горн. А Богдана лежала без сна и убеждала себя: все получится. И принц – обязательно найдется.

* * *

      Пусть у прислуги место последнее, но ошметки красивой жизни Богдане и Грасе тоже доставались. Вся еда с хозяйского стола, только иранскую черную икру им трогать не разрешали. Воздух божественный, особенно когда с озера Комо ветер. И в парке можно притворяться, будто статуи от пыли протираешь, а на самом деле ароматами цветов дышать да мечтать.

      Рабочий день считался ненормированным, с перерывами только на поесть и поспать, но не каторга ведь, постоянного надсмотрщика не имеется. Богдана всегда находила возможность почитать, написать бабуле письмо, позаниматься итальянским. Опытная Грася научила: пока хозяйка поблизости – не дай бог присесть, летай по дому, изображай бурную деятельность. Но, по счастью, у Пирины вечно – то косметолог, то массажи или шопинг. А пару вечеров в неделю хозяева отсутствовали: то на концерт отбудут, то на прием.

      Грася пугала: в доме могут быть видеокамеры. Но Богдана все равно осмелилась и на гигантском хозяйском сексодроме поваляться, и наряды Пирины примерить. Первый шок (зачем всего двоим – особняк площадью в тысячу метров?)