Книга двух путей. Джоди Пиколт

выносить. Продукты необходимо покупать. Машину заправлять. И от тебя по-прежнему зависят люди.

      По дороге к дому потенциального клиента я звоню брату.

      Будучи нейрохирургом, живущим при больнице, он редко берет трубку, но сейчас, к своему удивлению, я попадаю не на голосовую почту, а слышу его самого.

      – Кайран?

      – Дон?

      – Вот уж не ожидала тебя застать!

      – Прости, что пришлось тебя разочаровать. – В его голосе звучат насмешливые нотки. – Я только что вышел из операционной. Что случилось? Погоди. Попробую догадаться. У тебя странная сыпь.

      Естественно, я звоню ему по медицинским проблемам. Узнать, например, началась ли в Бостоне эпидемия гриппа, или что делать с плантарным фасциитом, или задать с десяток других вопросов, на которые брат не может ответить, так как это не его специализация.

      – Нет, я здорова. Просто захотелось услышать твой голос. Я… соскучилась по тебе.

      – Блин, к черту сыпь! Похоже, твое состояние тяжелее, чем я думал. Возможно, тебе нужно срочно приехать в отделение экстренной медицинской помощи.

      – Заткнись! – отвечаю я, невольно улыбаясь.

      – Тогда что происходит на самом деле? – спрашивает брат.

      Я не решаюсь сказать.

      – Просто пытаюсь вспомнить, ссорились ли когда-нибудь наши родители.

      – Ничем не могу помочь. Если учесть, что, когда папа был жив, я находился в эмбриональном состоянии.

      – Да, я знаю, – отвечаю я.

      – Это насчет тебя и Брайана? Вы ведь никогда не ссорились.

      – Похоже, все когда-нибудь бывает впервые.

      Кайран ждет продолжения, но я не расположена вдаваться в подробности.

      – Послушай, Дон, тебе нечего волноваться. Вы с Брайаном очень правильные. Стандарт. Вы матримониальный эквивалент восхода солнца по утрам и голубого неба, когда открываешь глаза. Вы будете вместе до скончания века. Ты это хотела услышать?

      – Да, – отвечаю я. – Конечно.

      В хосписе мы всегда держали кошку, предсказывающую смерть. Не кота, а именно кошку, у которой, насколько я знаю, не было клички – просто Кошка, – но которая жила в здании. В бюджете даже имелся отдельный пункт на ее питание. У нас также были две собаки для терапии, навещавшие пациентов, но кошка – животное, которое гуляет само по себе и, в сущности, чрезвычайно холодное. Насколько я понимала, единственная польза от кошки состояла в том, что она давала нам знать, когда кому-то оставалось жить меньше двадцати четырех часов.

      Если, войдя в палату, я видела, что кошка, свернувшись клубком, лежит в ногах чьей-то кровати, то могла смело утверждать, что этот человек вскоре умрет. Уж не знаю, было то шестое чувство или некий обонятельный сигнал – собак ведь натаскивают определять по запаху некоторые виды рака, – но показатель успеха треклятой кошки составлял сто процентов.

      Впервые я увидела, как умирает человек, только после года работы в хосписе. (Даже сейчас большинство моих клиентов умирают, когда в комнате никого нет, словно их удерживала на этом свете