Женские страшилки и заморочки. Ланиус Андрей

на пути, он летел к ней…

      Они двигались в танце, прижатые друг к другу его ритмичным полетом. Покорное тело Кармен совсем опьянило Дон‑Жуана.

      – Ты изумительна, волшебна и сладостна, как родниковая вода для путника, изнемогающего в пустыне от жажды! – говорил Дон‑Жуан. – Что за счастливец твой Супруг!.. Но он сам понимает ли это?!

      – Да. Командор любит меня…

      – А ты?

      – И я отвечаю ему взаимностью, – сказала Кармен. – Но его любовь надежна и постоянна. А это… это…

      – Что – «это»?

      – Скучно, – прерывисто вздохнула она.

      – Богиня! – вполголоса пылко вскричал Дон‑Жуан, еще крепче прижав ее к себе. – Будь моей! Клянусь – поцелуи, которыми я буду тебя покрывать хоть триллион раз, не наскучат тебе!

      Дыхание Кармен участилось.

      – Его поцелуи не надоедают мне, – потупившись, призналась она. – Дело в другом… Ах, если бы суровую сдержанность Командора соединить с порывистостью и пылкостью Дон‑Жуана!

      «Желать того, что невозможно… Однако не в этом ли сама суть Женщины?» – мысленно посетовал Дон‑Жуан. В это мгновение огненные губы Кармен обожгли его щеку. Поцелуй при всех – танцующих и глазеющих на танцы! «Финита ля комедия!» – сам себе воскликнул восхищенный Дон‑Жуан.

      Ноги счастливца, возвращавшегося к столику с дремлющим Кузей, двигались весьма нетвердо, но ему чудилось, что легкие крылья несут его через площадку…

      Снова налив два стакана водки, Дон‑Жуан нетерпеливо подергал моториста за плечо.

      – Ч‑го надо? – не открывая глаз, огрызнулся тот.

      – Кузя, действуй! – тряхнув сильней, потребовал Дон‑Жуан.

      – З‑чем? – уточнил полуочнувшийся моторист и, как собака, вылезшая из воды, содрогнулся всем телом.

      – Командор и не собирается пьянеть!

      – Н‑не м‑гу, – хотя и непослушным языком, но категорически отказался Кузя. – Иди с‑сам…

      Он тоскливо икнул. Дон‑Жуану стало совершенно очевидно: придется идти. Иного выхода нет…

      Увидев остановившегося перед ними Дон‑Жуана, в каждой руке которого было по наполненному стакану, Командор прервал застольный разговор. Он молча смотрел не пришельца немигающим трезвым взглядом. И, чего никогда не бывало прежде, Дон‑Жуан начал теряться – громадный человек в глухом черном костюме вдруг представился статуей, воплотившей непоколебимую уверенность в собственной силе.

      – Что скажешь, Дон‑Жуан? – после паузы осведомился он.

      – Вы вспомнили меня, Командор? – криво усмехнулся тот.

      – Вспоминать тебя нет нужды, – равнодушно возразил Командор. – Ты постоянно раздражаешь мое зрение, не позволяя забыть о себе… К сожалению, Кармен слишком красива.

      Непонятное смущение Дон‑Жуана усиливалось, ибо во взгляде Командора не было ничего, что следовало ожидать – ни неприязни, ни тревоги, ни ненависти… Было безразличие. И еще что‑то. Но что – Дон‑Жуан не мог понять.

      – Ну? Слушаю тебя, – выговорил Командор.

      – Давайте выпьем! – вызывающе