«Постояльцы черных списков». Петр Альшевский

частенько повторявшего: «не своей ты дорогой пошел, сынок – на рояле надо играть, а не ствол в нем прятать», Юкио Савамори, отрубив напоследок левый безымянный, позволили с позором удалиться и даже поспособствовали устроится в детский сад ночным сторожем.

      Проводя там свое плохо оплачиваемое время без радости за его проведение, Юкио Савамори случайно обнаружил игрушечное пианино с одинаково звучавшими клавишами. Приоткрыв крышку последним оставшимся пальцем, он тупо уставился на одноцветную клавиатуру. Надавил… для его слуха, все еще не забывшего о былом, изданный звук непереносим; Юкио Савамори инстинктивно выпрямился и, не выкрикнув ни «Положить!», ни «Преодолеем!», снова ссутулился.

      Юкио разрыдался.

      Валерий Павлович Кульчицкий, зарабатывающий на жизнь честным трудом и не скрывавший от своего сына «Вальмона», что Англия стала выступать против работорговли, только потеряв на нее монополию, пока себе столько не позволяет.

      Он принимает зачет по социологии. С обоснованным страхом, что у него уже никогда не встанет и с ложным впечатлением, будто бы прошлой ночью у него обуглились яйца: Валерий Павлович Кульчицкий невесел, но в сознании.

      – Если бы знать, если бы знать, – потерянно пробормотал он. – Все, на сегодня зачет окончен. Передайте тем, кто за дверью, что мы продолжим завтра в одиннадцать ноль-ноль.

      – Примите хотя бы у меня! – взмолился Алексей Чипин. – Мне сегодня надо обязательно успеть вам…

      – Завтра.

      Вскочив в полный рост, крайне низкорослый студент Чипин, замешанный в невероятных стычках со стаями бродячих собак, крикливо огрызнулся:

      – У меня из-за вас весь день впустую прошел!

      – А у меня из-за вас вся жизнь, – злобно проворчал Валерий Павлович.

      Спать на правом боку ему было холодно, на левом больно; вернувшись домой, Валерий Павлович Кульчицкий застал там своего старшего сына Георгия, достаточно известного физика и постоянного завсегдатая гладкого тела Инны Можаевой. Он зашел к отцу обсудить за чашкой кофе недавние состязания между главами епархий по боевому самбо и по количеству выпиваемого за три минуты рассола, но Валерию Павловичу мало того, что зарплату задерживают, у него и уважение к самому себе проявляется не чаще, чем к другим.

      – Славно устроился, сынок. – сказал Валерий Павлович. – Мы с Мишкой в глубокой яме, а у тебя пиджак от Армани, золотые запонки, изо рта пахнет красивой женщиной. Моими идеями на жизнь зарабатываешь?

      – Христос с тобой, папа, ты о чем? – удивился Георгий.

      – Это же я, – сказал отец, – решил тебя родить: мать не хотела, но я настоял. А ты теперь за свою физику получаешь большие гранты, а отцу даже маленькую часть за его идею не отдаешь. Знаешь, кто ты после этого?

      – Кто? – спросил Георгий.

      – Вор! – прокричал Валерий Павлович.

      – Ты не волнуйся, отец, я…

      – Ворюга!

      В результате общения с отцом