Голова Медузы Горгоны. Марита Мовина-Майорова

в голове Тэрия. Но он не привык раздумывать. Он привык действовать. Несколько минут, и он подходил к девушке.

      Да, это была девушка. Судя по позе обнажённой фигуры, она о чём-то разговаривала с морем, или просила его о чём-то. Длинные золотисто-каштановые волосы ниспадали только до гибкой талии, а ниже открывались достаточно крутые бёдра и круглые налитые ягодицы, плотно прижатые к маленьким розовым пяткам, на которых она сидела. Ладонями девушка упиралась себе в колени, а туловище её было наклонено чуть вперёд, при этом изгиб талии вырисовывался круче, и плотные округлые ягодицы, ещё больше выдвинувшиеся назад, соблазняли своей доступностью.

      По всем членам Тэрия мгновенно пробежали колючие мурашки, рождая желание.

      В этот момент новая жёлтая волна высоко поднялась над берегом, завернувшись пенным гребнем внутрь, и с силой обрушилась на сушу. Обнажённая фигурка девушки на мгновение застыла на фоне свинцового неба и этой поднимающейся в пене жёлтой волны – О, Боги! – несказанный восторг охватил всё существо Тэрия от этой картины! Но тут же девушка приподнялась на коленях и согнулась, наклонившись вперёд, выгибая спину и прикрывая грудь. Ягодицы её раздвинулись, словно приглашая войти, а чуть ниже обнажился и чувственный вход в них – весь в золотистых завитках

      Тэрий почувствовал эрекцию.

      За шумом прибоя девушка, конечно, не могла слышать его шагов, и он мог подойти к ней и овладеть ею тут же. Но какая-то сила заставила Тэрия отвести взгляд от обнажённой фигурки и призывающих к себе своей доступностью сокровенных девичьих мест. Он повернул назад.

      «Я прослежу за ней. Она будет моей, когда сама того захочет».

      С этими мыслями Тэрий укрылся за скалой, и дождавшись, когда незнакомка окончит свою молитву и облачится в одежды, незаметно прошёл за ней до её дома. Это был дом знатного человека и известного своей храбростью воина – Ерифия.

      ***

      Катя всё шла и шла. По-видимому, скалистая гряда, которую она приняла за знакомую, ту, с которой начались все её лесные несчастья, не была той самой грядой. Иначе, она давно бы вышла на лесную дорогу, с которой они, Антон, Агния и она сама свернули в лес.

      День, как и вчера, уже начинал клониться к вечеру, а она всё плутала по лесу, придерживаясь, однако, ориентира солнца. Скорее всего, она ещё вчера слишком далеко углубилась в лес. Несмотря на все лесные неудобства – комаров, буреломы и буераки – и на изодранный вконец носок, не прикрывавший уже совсем стопу, и на стреляющую боль в повреждённой ноге, Катя всё-таки приободрилась. Возможно, потому, что сегодня весь день светило солнце, ягод было предостаточно, и потому что Катя решила не сдаваться, тем более, если всё, что с ней произошло, было чужим жестоким умыслом. Но когда к вечеру небо вновь затянулось тучами, и из них засочился мелкий, но частый дождичек, а комары ожесточились окончательно, и от ягод начало сводить желудок, решимость и стойкость