Голова Медузы Горгоны. Марита Мовина-Майорова

с ободранными в кровь руками и саднящим от комариных укусов лицом, Катя, наконец, выбралась на ровную поверхность гряды. Ничего вокруг не было видно, и только по тому, что ноги перестали скользить вниз, а встали ровно, она и поняла, что стоит на ровной поверхности. Но как далеко тянется эта ровная поверхность, и как далеко другой склон гряды – этого, увы, разглядеть было уже нельзя. Небо тёмным монолитом нависало над головой и – ни одной звёздочки! Луна едва высвечивалась сквозь чернильные тучи тусклым блёклым пятном и будто плыла в вышине, одновременно зависая. Ни звука, ни ветринки, ни… ощущения жизни вокруг…

      …Её разбудил пронзительный свист – или ей это только показалось?

      Катя обнаружила себя лежащей ничком в болотистой луже, образовавшейся от дождя на гранитной поверхности скалы. Тело закоченело, пальцы рук и ног свело от холода, нога, оставшаяся без сапога, не ощущалась совсем. Светало. И в это мгновение снова раздался пронзительный свист. Поднялся ветер, лес зашумел, и из рассветной мглы на Катю стало надвигаться нечто, не имевшее чётких очертаний, но закрывшее собой всё пространство, которое она могла видеть. Она вскрикнула, подскочила, не чувствуя своего тела, и бросилась бежать. Мгновение – и земля из-под ног ушла. Катя полетела куда-то вниз…

      Нещадно палило солнце. Всё лицо горело, и когда Катя попробовала открыть глаза, веки едва приоткрылись. В щёлочки между них высоко вверху она различила смутные очертания макушек деревьев. Она закрыла глаза и отключилась…

      Её привело в сознание облегчение: лицо почти не горело, и по глазам не лупило жаркое солнце, видимо, пройдя по небу дальше или скрывшись за верхушками деревьев. Катя глубоко вдохнула влажный воздух, отчего-то с примесью запаха земли и дёрна, и открыла глаза. На этот раз ей это удалось лучше – веки почти не сопротивлялись. Под собой она почувствовала довольно мягкий настил, то ли из рыхлой земли, то ли изо мха. В общем и целом она осознала, что чувствует себя не так уж плохо. Правда, тело ломило, нога в носке без сапога замёрзла, а нога, травмированная в детстве – ныла. Всё ещё опасаясь делать резкие движения, повела головой сначала вправо, затем влево – взгляд наткнулся на земляные стены, уходившие вверх. Пошарила руками рядом с собой – всюду была влажная, но тёплая и рыхлая земля. Тогда Катя села. Это далось ей без особого труда, но ноги всё-таки задеревенели и плохо сгибались. Она начала ощупывать себя. Голова цела, но на лбу пальпировался бугор, величиной с небольшое куриное яйцо, и лицо ощущалось опухшим. Шея была в порядке – голова на ней двигалась без помех и боли. Руки и ноги поднимались и опускались, правда, не так активно, как до падения – затекли от долгой неподвижности. Дыханию ничего не мешало.

      Катя встала, и у неё закружилась голова. Пришлось прислониться к земляной стене и постоять, прикрыв глаза, пережидая, когда пройдут тёмные круги перед глазами. Она подняла голову. и поняла, что находится на дне