Театр теней. Новые рассказы в честь Рэя Брэдбери (сборник). Коллектив авторов

стали замечать, что люстра у нас в спальне горит, даже когда нас там нет. Сначала я решил, что кто-то забывал ее выключить, выходя из комнаты. Мы просто находили пульт управления и выключали люстру.

      Но как-то ночью мы отправились спать пораньше и вскоре проснулись, потому что в спальне вспыхнул свет. Я сел.

      – Это ты?

      Вонни лежала на спине и смотрела на потолок так, словно он был чем-то невероятным.

      – Нет, – ответила она. – А не ты?

      – Батарейки в пульте, видимо, сдохли, – сказал я ей, выключая свет. – Утром заменю.

      Так я и сделал.

      Следующим вечером все повторилось.

      – Просто достань из него батарейки, – сказала она.

      Через день поднимаемся в спальню – оп-па, свет опять горит.

      – Как это может быть? – недоумевал я. – Там же не было батареек?

      Вонни покачала головой:

      – Лекс, этот дом… Он начинает меня пугать.

      Дом ей никогда не нравился. За все пятнадцать лет, что мы в нем прожили, она так и не привыкла к нему. Здание было самого популярного в Коламбусе проекта – два этажа, четыре спальни. На втором этаже – спальни и две ванных. На первом – гостиная, столовая, кухня, общая комната, туалет и прачечная. Аккуратный такой дом-коробка, сложенный из коробок поменьше. «В нем нет свободы», – говорила Вонни, и я был вынужден с ней согласиться. Входной проем упирался в стену, и каждый раз, как у нас были гости и им нужно было войти или выйти, мы устраивали на жалком пятачке у двери неуклюжий танец извини-проходи-подвинься. Мы владели домом площадью почти двести квадратных метров, но, поскольку он был разбит на два этажа и на первом этаже все тоже было расчерчено стенами, нам часто казалось, что мы живем в малогабаритной квартире.

      Хотя надо отдать Вонни должное. Она так взбодрила дом перед Рождеством, что хорошее настроение у нас сохранялось весь январь и большую часть февраля. Она очень старалась превратить наше жилище в дом-целитель. У нас были свечи, композиции из шелковых цветов, диванные подушки и керамика, все красиво расставленное. У нас был Генри, который сопел на кресле у окна или на бамбуковой циновке в общей комнате.

      – Дом с котом – мирный дом, – сказала Вонни.

      – Даже если этот кот – Генри? – спросил я.

      – Да. Даже с Генри. Принцем Бу-Бу-Ка-Чу.

      Мы старались.

      Но эта история с включением света нас обеспокоила.

      – Наверное, приемник в люстре чудит, – сказал электрик, с которым я консультировался. – Купите новый, я поставлю.

      Продавец в хозяйственном магазине по доброте душевной дал нам приемник от похожей люстры, которая давно висела у них как образец, и не взял денег.

      – Должно помочь, – сказал он.

      Не помогло. Я разобрал наш агрегат, нашел в нем приемник и тут же увидел, что новый не подойдет.

      Тогда Вонни позвонила производителю, чтобы заказать новый приемник, но в службе поддержки нам сказали:

      – А вы в курсе, что там на приемнике можно менять код?

      Вонни