Театр теней. Новые рассказы в честь Рэя Брэдбери (сборник). Коллектив авторов

Почему я сижу на этом вырвиглазном диване с алкашом, который только и делает, что жалеет себя?»

      – Просто так получилось, – сказал я.

      Потом, почувствовав жалость к коту, я придумал песенку – ну скорее бурбон написал несколько строк. Я представил себе Генри в виде такого рассерженного рэпера, каких показывают по телевизору, вроде Фифти Сент или Эминема. Надень на Генри бейсболку набекрень, нацепи на него тонну серебряных цепей и медальонов – и все, звезда готова. Я начал читать рэп прямо из своей пьяной башки:

      Сидит кот на дерьмовом диване.

      Не может кот достичь нирваны.

      Хозяйка его за ним никак не придет,

      Потому он песню свою поет.

      Судя по виду, Генри это не впечатлило.

      – У всех есть своя история, – объяснил я. – Хочешь не хочешь, а это – твоя.

      Следующим вечером я включил новости и увидел Мендеса, который рассказывал, как дорог ему Попкорн и сколько лет попугай у него прожил; в глазах у него стояли слезы.

      – Не знаю, как он вылетел, – сказал мистер Мендес и вытер глаза тыльной стороной ладони. – Я открыл дверь на террасу, чтобы он почувствовал теплый воздух снаружи, но я точно не открывал сдвижной сетки. Ему нравилось летать по дому, я часто его выпускал. Клянусь, сетка была закрыта.

      Новостной сюжет завершал кадр Попкорновой клетки над домом. Репортер произнес серьезным голосом:

      – Если кто-нибудь из вас располагает информацией, которая поможет вернуть Попкорна домой, звоните по номеру, указанному ниже, или заходите на сайт www.findpopcorn.com.

      Камера дала крупный план клетки, и репортер добавил:

      – А пока что дверь клетки открыта, и расстроенный владелец ищет и ждет своего питомца.

      Всю ночь я пытался выкинуть из головы эту картину, но не смог. Засыпал, просыпался, в конце концов, забылся беспокойным сном и провалялся до одиннадцати.

      Наступил очередной прекрасный весенний день. Я отодвинул дверь на террасу и немного постоял, вдыхая ароматы земли, пробуждающейся после длинной зимней спячки. На перилах террасы цвели нарциссы. Теплые лучи солнца ласкали мое лицо, но я все равно чувствовал себя несчастным.

      Генри спрыгнул со своего дивана – который я уже привык считать «его диваном», – петлял между моими ногами, мяукал и довольно глядел на меня снизу.

      – Генри, – сказал я, – пора нам с мистером Мендесом кое о чем поговорить.

      В этот раз, когда я нажал кнопку звонка, шаги послышались почти сразу, твердые и частые.

      Мендес распахнул дверь, которая недовольно скрипнула, словно не открывалась всю зиму и только сейчас была распечатана.

      – Мистер Мендес, разрешите… Мне нужно… – бормотал я, не зная, с чего начать, как объяснить причину своего прихода.

      Он взял меня за руку и увлек за собой в дом.

      – Мистер Лекс. О, мистер Лекс! – Лицо его сияло. – Входите, конечно.

      Я позволил отвести себя по коридору в общее пространство, в котором совмещались, как и у меня дома, кухня, столовая и гостиная.