Эксплеты. Совет Девяти. Ирина Фуллер

она решила, что им нужно было поговорить?

      – Мне не плевать, – твердо ответила она. – Во-первых, я хотела бы еще раз пояснить по поводу «Листопада».

      Шторм картинно закатила глаза. Но Омарейл ясно почувствовала заинтересованность, помноженную на обиду. Такая необычная смесь вынудила ее чуть отступить назад.

      – Я очень хотела прийти, – искренне произнесла принцесса, – но господин директор узнал, что я – не та, за кого себя выдаю. Мне пришлось сбежать, я просто не могла появиться на конкурсе, так как у меня были бы проблемы.

      Зеленые глаза Шторм оставались холодными, но Омарейл чувствовала ее возмущение.

      – Ну прости меня, – простонала Омарейл. – Тебе не кажется, что это уже пройденный этап?

      Тут Шторм внезапно выдохнула, и с нее будто сошла вся спесь.

      – Да, проклятье, это вообще все не важно. Конкурс, школа, оценки. Кому какое дело?

      Омарейл пару секунд смотрела на собеседницу, пытаясь уловить ее эмоции. Опустошение, ощущение безнадежности и тихий, едва ощутимый гнев. Вот что чувствовала Шторм Эдельвейс.

      – Что с тобой? – спросила Омарейл. – Ты какая-то несчастная.

      Какое преуменьшение!

      Девушка резко вскинула голову, каштановые волосы яростно взметнулись. Шторм склонилась к собеседнице так близко, что их носы едва не соприкоснулись, и прошипела:

      – Почему бы тебе не спросить у твоего «брата», может, он объяснит, если ты такая недалекая, – «брата» она выплюнула так ядовито, что сомнений не оставалось: Шторм ни на секунду не поверила в их родство.

      – А Норт-то тут при чем?

      Шторм распрямилась. Она была выше принцессы и оттого смотрела на нее сверху вниз.

      – Знаешь, с самого нашего знакомства я пытаюсь понять: может быть, ты действительно такая дурочка, за которую себя выдаешь?

      Омарейл сложила руки на груди:

      – Я не дурочка, Шторм. Просто мы с тобой живем в разных реальностях. Для нас очевидны разные вещи.

      Девушки сердито смотрели друг на друга несколько секунд.

      – Я понимаю, зачем ты меня позвала, – сказала наконец Шторм, надевая маску холодного безразличия.

      Зная госпожу Эдельвейс уже не первый день, Омарейл догадывалась, что предположения ее окажутся далеки от реальности, но все же вежливо поинтересовалась, что та имела в виду.

      – Вы с Дарритом, который, кстати, тебе такой же брат, как и мне, что-то задумали. И ты боишься, что я вас выдам.

      Когда Омарейл попыталась возразить, Шторм подняла руку и продолжила:

      – Мираж, дорогуша, я знаю, что, несмотря на имя, он не из первых и не из вторых семей. Даррит – сирота без рода и без титула. И то, что вы тут рассказываете про свои поместья, радио и собственные оранжереи – такая чушь! Даррит – никто, как и ты. И я не знаю, чего вы пытаетесь добиться, но, вот что, – Шторм широко улыбнулась, – я не осуждаю. Никто не хочет быть ничтожеством. Каждый из нас вынужден пробиваться в этой жизни так, как умеет. Именно поэтому мы сейчас пойдем на эту проклятую веранду, я продолжу делать вид, что не возражаю