Добровинская галерея. Александр Добровинский

возможность того, что меня заменит кто-то из наших коллег в случае, если клиентке мои тарифы покажутся дорогими, и затем Маша полчаса собирала осколки кофейной чашки, которую она грохнула от страха об гранитный пол.

      Жена была красива и элегантна, как всегда, но на сдачу собачьей позиции все равно не тянула.

      Однако ее предложение меня потрясло:

      – Давай попытаемся спасти наш брак. Я предлагаю тебе пойти к раввину. Как он скажет, так мы и сделаем. Купим собаку или не купим собаку. Пусть ребе нам подскажет. Вот. Я с ним уже говорила, и он нас ждет.

      Я начал гневно шипеть. Дело в том, что я никогда не кричу. В моменты, требующие повышенных тонов у большинства людей, я начинаю говорить все тише и тише. И еще могу перейти на «Вы». Сравните сами. Фраза, выданная криком на исходе чувств: «Ты блядь, Инка!» – абсолютно блекнет по сравнению с утонченным и изысканным: «Позвольте Вам заметить, Вы – блядь, Инна Леопольдовна». Точка. И почти шепотом, кому надо – тот услышит. Даже на соседней улице. Класс.

      Короче, я перешел на шепот и на «Вы»:

      – Как Вы могли?! Это главный раввин России! Разве можно беспокоить такого человека по пустякам? Почему Вы меня не поставили в известность?

      Но потом мысль пошла в другую сторону и, как мне показалось, в абсолютно правильном направлении. Налево.

      Дело заключается в том, что в синагоге в Марьиной роще на втором этаже висят доски. Разных размеров. Это те люди, которые помогают общине. Так вот, моя, конечно, не такая здоровая, как у некоторых, у которых были нефтяные скважины, но тоже не хилая… и смотрится хорошо.

      У меня были все основания считать, что решение вопроса будет однозначным. И я согласился…

      … Мы пожали друг другу руки и расцеловались. Берл Лазар улыбнулся нам своей милой улыбкой и пригласил в переговорную. Как-то стало хорошо и уютно. Почему-то вспомнилось детство, каникулы у дяди Фимы в Одессе, первый раз надетый на меня тфилин и таинственные слова дедушки «Рабейну Там». До сих пор не очень понимаю, что это значит, но помню, что стало как-то по-доброму.

      Я извинился перед раввином, что мы пришли к нему из-за такой ерунды, и получил неожиданный ответ: «Это очень хорошо, что вы пришли к раввину с вопросом. Так ходили люди из поколения в поколения, когда им нужен был совет. Вы правильно сделали, дорогие! А теперь рассказывайте. Начинай, женщина…»

      Берл прекрасно знал, как зовут мою жену, но от того, что он в данной ситуации назвал ее «Женщиной», слова зашуршали как-то официально, серьезно и одновременно торжественно.

      Женщина начала. Замечательный папа. Хороший муж. До сих пор был. Обещал купить детям собаку. Потом раздумал. Дети плачут. Ситуация обострилась. Фарфор дороже? Нашла самую маленькую собачку. Не будет действовать мужу на нервы. И у нее шерсть не лезет. А он ни в какую. Развод? Но я его люблю и жить без него не смогу. Одна надежда на вас.

      Потом заговорил Мужчина. Можно сказать, человек с почетной доски. Уверенный в себе, говорящий правду адвокат.

      Да, пообещал