505. Алёшка Емельянов

мятежа…

      Себя обняв до хруста

      меж длинных рукавов,

      меня встречают грустно,

      как ангелы с углов…

      Право на вечность

      Бунтует огонь исполинный

      войной расцарапанных душ,

      что требуют явки с повинной

      тех, кто их отправил под туш

      в далёкие страны командой,

      сияя крестом меж парчи,

      читая устав, фолианты.

      Из света за шторы ночи

      ушли мы, в болотные глуби,

      где нет и понятия "Бог"…

      Ах, в спины шумели нам трубы!

      Мы верили в праведный долг!

      Сейчас же мы собраны гроздью,

      готовы сжигать меха трав,

      взрывать и снега своей злостью,

      признания требуя прав

      уже не на помощь, медали,

      а право на память меж плит;

      чтоб шоры свои поснимали

      чья совесть розеткой искрит.

      В подмогу бушует нам ветер.

      Военная мне?ма, как боль.

      Ведь так в поколении третьем

      не вспомнят ни жертву, ни роль.

      Transcription

      Похожая силой на чудо

      печали улыбкой крушит,

      тоски бастионы, запруды.

      Транскрипция чуткой души

      неведома мне и маняща.

      Сырым изумрудом глаза,

      что будто бы райская чаща,

      где мыслей стада и краса.

      Образчик покоя и света,

      и самых телеснейших скреп;

      потомок, быть может, вене?дов,

      что сеяли счастье и хлеб.

      Ах, давшая шик и названья

      британские русским вещам,

      имея и дар, и призванье,

      теплом наделив от луча!

      Покорная нежности, мощи,

      ответная слову в добре.

      Тону в её взо?ристой роще,

      как в англо-святом словаре.

      Ирине В. Фоминой

      Светоносный

      Мне слаже мёд и клюква,

      приятней шум, гобой,

      теплее казни буквы,

      не страшен вой и бой;

      и пред толпой я – воин

      и царь, пред Богом – Бог;

      из ласки, мощи скроен;

      с врагов снял сотни тог;

      живых живей, прекрасней,

      крылатей горных птиц,

      алмазов всех алмазней,

      певучей струн, певиц;

      и сыт одним лишь вдохом,

      щедрей на рифму, фунт,

      цветнее взором, слогом,

      светлей лучей, секунд

      быстрее, всех умелей,

      хоть мне и не впервой,

      я выше, вечней елей,

      когда любим тобой!

      Воюющий

      Хватая меч за гладь реза?ла,

      сминая в кровь ладонь свою,

      я помню, что ты мне сказала:

      "Живи и вдох храни в бою…

      Но стрел не бойся и потопа,

      не лезь за дурственным перстом,

      держи в объятьях сырь окопа,

      храни себя любым крестом.

      Бегут? Беги! Ты важен белым,

      чем гордо-чёрным под золой.

      И пусть трофей берёшь не первым,

      зато живой, с душой земной,

      а не звериной, средь обочин

      и