Голодное пламя. Эрик Аксл Сунд

что ему сейчас нужно. Лучше всего действовать как можно незаметнее.

      – Кто приехал? Не Рюден, а?

      Олунд покачал головой:

      – Нет. Биллинг сказал – Иво Андрич, потому что мы и раньше с ним работали.

      – А я думал, Андрич в отпуске.

      Когда Хуртиг в последний раз беседовал с судебным медиком, босниец намекнул, что после расследования по делу убитых мальчиков он вполне может позволить себе долгий отдых.

      Сообщение о том, что дело считается закрытым, Андрич расценил как личную неудачу.

      – Нет, вряд ли. – Олунд достал упаковку жвачки. – Я слыхал, он уволился, когда нам пришлось прекратить расследование по мальчикам-беженцам. Черт его знает, может, нам самим надо было прекратить… Хотите? – Он протянул упаковку.

      Хуртиг тоже чувствовал все это – бессильное отчаяние, смирение.

      Приказ спустили сверху, и Хуртиг понял: расследование прекратили, потому что мальчики были нелегальными беженцами. Детьми без удостоверения личности, которых никто не искал, и потому расследование оказалось не таким важным, как если бы речь шла о каких-нибудь светловолосых и синеглазых детках из Мёрбю или Бруммы. Идиоты чертовы, подумал Хуртиг. Душевные инвалиды.

      Даже если бы им не удалось поймать убийцу, они установили бы хоть несколько имен. Но все стоит денег, а на этих детей всем наплевать.

      Персоны нон грата.

      То, что люди одинаково ценны, – это не абсолютная истина.

      Спросив разрешения, Хуртиг сунулся в белую палатку и узнал о положении вещей, после чего повернулся и взмахнул руками; в ту же минуту резко сверкнуло, и молния залила футбольное поле белым светом.

      Хуртиг аж подскочил. Нахмурился. Он явно чувствовал себя неуютно.

      – Андрич скоро приедет. Техники говорят – никаких неясностей. Они уже проверили место. Первые заключения получим через пару часов.

      – Что значит – никаких неясностей? – Шварц вопросительно посмотрел на него.

      – Личность женщины уже установили. Рядом лежала сумочка с бумажником. На водительских правах значится «Элисабет Карлссон». Явно изнасиловали, а потом убили. Но на этот вопрос ответит Андрич, когда осмотрит тело.

      Хуртиг потер замерзшие руки.

      – Техники выполняют свою работу, два патруля с собаками прочесывают район, в управлении ищут возможных родственников. Что еще надо сделать?

      – Может, кофе? – Шварц невозмутимо направился к машине.

      Дождевая вода с шумом лилась из водосточных труб, образуя на гравии большие лужи.

      «Как у него это получается?» – подумал Хуртиг и направился следом.

      Бандхаген

      Въехав на парковку перед школой, Иво Андрич увидел Хуртига, Шварца и Олунда. Полицейская машина, в которой сидели все трое, выезжала с парковки. Йенс поднял руку, приветствуя его; Андрич помахал в ответ, после чего свернул и остановил машину возле большого кирпичного здания школы.

      Он посидел в машине, глядя на темное, топкое от дождя футбольное поле. В одном углу – маленькая палатка криминалистов, в другом – заброшенные