Голодное пламя. Эрик Аксл Сунд

она возвращалась к стоящей у гаража машине, дождь уже тихо моросил. Хуртиг курил возле машины.

      – Приобрел привычку?

      Хуртиг, ухмыльнувшись, протянул ей сигарету.

      – Так, значит, Лундстрём умер сегодня ночью, – сказала Жанетт.

      – Да. Похоже, почки все-таки отказали.

      Через два коридора. В ту же ночь, когда пришел в себя Юхан.

      – Значит, ничего странного?

      – Вероятно, нет, скорее – из-за лекарств, которыми его накачали. Миккельсен обещал, что рапорт будет утром, и… Я только хотел, чтобы ты об этом знала.

      – Больше ничего?

      – Вроде ничего особенного. Незадолго до смерти к нему приходили. Медсестра, которая его обнаружила, сказала, что вечером ему принесли букет цветов. Желтые тюльпаны. От жены или адвоката. В тот вечер, согласно журналу, только они и приходили.

      – Разве Аннет Лундстрём не упекли в больницу?

      – В больницу – нет, не упекли. Скорее изолировали. Миккельсен сказал, что Аннет Лундстрём в течение нескольких недель почти не покидала виллу в Дандерюде, за исключением дней, когда навещала мужа. Утром к ней приходили, сообщили о случившемся, и… Да, воздух там действительно спертый.

      Кто-то принес Карлу Лундстрёму желтые цветы, подумала Жанетт. Желтое обычно символизирует слабость.

      – Как ты? – спросил Хуртиг. – Здорово быть дома, да?

      – Здорово, – согласилась Жанетт и замолчала. Снова задумалась о Юхане и наконец спросила: – Я плохая мать?

      – Да ну, – неуверенно хохотнул Хуртиг. – Юхан же почти подросток. Сбежал, кто-то его подпоил. Он опьянел, все пошло черт знает как, и теперь ему стыдно.

      «Хочешь просто приободрить меня, – подумала Жанетт. – Нет, не выходит».

      – Иронизируешь? – Жанетт тут же поняла, что это не так.

      – Нет. Юхану стыдно. По нему заметно.

      Жанетт оперлась о капот. Может, он и прав, подумала она. Хуртиг барабанил пальцами по крыше машины.

      – А что с женщиной из Бандхагена? – Жанетт сама заметила, насколько легко вернулась в роль полицейского. Как хорошо сосредоточиться еще на чем-то, кроме тревоги.

      – Шварц допросил ее мужа, но я поговорю с ним еще раз.

      – Я хочу присутствовать на допросе.

      – Конечно. Но ты же не ведешь это дело.

      – Можешь прислать мне на почту, что у тебя есть. Вечером прочитаю.

      Когда Хуртиг уехал, Жанетт вернулась в дом, налила в кухне стакан воды и пошла к Юхану.

      Мальчик спал. Жанетт поставила стакан на ночной столик, погладила сына по щеке.

      Спустившись в подвал, она сунула грязную одежду Юхана в стиральную машину. Спортивная кофта, футбольные гетры. И рубашки Оке, которые еще оставались дома.

      Высыпала остатки порошка, закрыла дверцу и присела перед вращающимся барабаном. Перед ней крутились обрывки прошлой жизни.

      Жанетт думала о Юхане. Молчал в машине всю дорогу до дома. Ни слова. Ни взгляда. Он принял решение о ее дисквалификации. Сознательно выбросил из своей жизни.

      Больно.