Инквизитор. Башмаки на флагах. Том третий. Графиня фон Мален. Борис Конофальский

поставьте их к западному, южному и северному проходам, чтобы мы знали, когда враг попытается обойти лагерь.

      – Да, полковник.

      – Остальных так, как вы умеете, стройте рядами фронтом к восточному проходу. Пусть как только войдут, так сразу попадут под ваши мушкеты и аркебузы во фронт и под удары людей Рене во фланги.

      – Да, полковник, – повторил Вилли.

      – Полковник! Господин полковник! – еще издали закричал артиллерист, пробираясь к нему через строй солдат первой роты.

      Все офицеры и солдаты, что были рядом, обернулись.

      – Ну? – коротко бросил ему Волков.

      – Мужики, колонна, человек под шестьсот. С флагами идут и с барабанами.

      – Где?

      – У нашего, ближнего брода.

      – Ступай, – ответил полковник и положил руку на плечо молодому ротмистру, который уже командовал ротой. – Вилли, действуй так, как действовал Роха.

      Волков так и не успокоился. «Рано, рано юнцу командовать полутора сотнями людей, что старше него».

      – Не волнуйтесь, полковник, – отвечал ему Вилли, – ваши стрелки им врежут как следует.

      – Хайнквист!

      – Я тут, полковник.

      – Вторая рота в резерве. Встаньте в центре лагеря, будьте наготове.

      – Да, господин полковник.

      – А что делать кавалеристам? – спросил Гренер, думая, что Волков про него забыл.

      – Кавалеристам в лагере делать нечего, выводите их отсюда на запад, встаньте на дороге, и если увидите, что враг обойдет нас и появится с запада, чтобы ударить нам в тыл, так сами его бейте при первом удобном случае, приказа не ждите.

      Гренер кивал. Мальчишка, который вчера потерял отца. В глазах его как минимум растерянность, как ему полуэскадроном руководить? «Тоже молод, как и Вилли, эх, с кем приходится воевать, со слюнтяями да мальчишками».

      Почти все слова уже сказаны, но нужно было что-то говорить солдатам. Они ждали.

      – Братья-солдаты! – заорал Волков. – Помните, что вы дети Божьи, дети истинной матери нашей – святой церкви, а они, – он махнул рукой на восток, – дети Лютера и Кальвина, слуги Сатаны! С нами Бог, молитесь, кто как умеет, и бейтесь изо всех сил! Кто погибнет, обретет царствие Божие, кто выживет – славу! И верьте в меня, как верили раньше. Я знаю, как бить мужиков.

      Он повернулся и захромал к артиллерийской насыпи, за ним пошел Максимилиан со знаменем. Курт Фейлинг догнал кавалера и, заглядывая в глаза, тихо заговорил:

      – Господин полковник.

      – Да, Курт.

      – Может, прикажете оседлать вашего коня?

      Волков остановился и посмотрел на мальчишку внимательно, он даже едва заметно улыбнулся.

      – Ну, на всякий случай, – так же тихо продолжал Фейлинг. – Вдруг…

      – Нет, – отрезал Волков, – вы умный юноша, господин Курт Фейлинг, но коня мне сегодня седлать нет нужды, я сегодня никуда уезжать из лагеря не собираюсь, – сказал и начал взбираться наверх, к капитану Пруффу.

      – Идут с флагами, – сказал Пруфф, увидав, что полковник встал