Автографы для любимых. Сергей Аркадьевич Никифоров

ж опять краснела так красиво…

      И был тогда я в роли пастуха,

      и верил, лето – кончится не скоро.

      Мне нравилась мелодия стиха

      и лихость молодого матадора.

      Она пугалась засыпающих коров

      и потому все подходила ближе— ближе

      к листкам моих лирических стихов,

      и к картузу ворованных мной вишен.

      Терялся пес надолго средь кустов

      и уходило стадо все в потраву…

      Но было сладко нам от вишен и стихов.

      Мы лето это прожили на славу!

      Ах, и потом она красиво так краснела,

      когда украдкой на меня глядела…

      «52»

      Между бытом сытым – как сквозь туч просвет,

      среди слов избитых, жил во мне поэт…

      День деньской от скуки зеленел причал,

      но из моря звуки я в стихи вставлял.

      Тот прибой соленый губы мне ожег.

      Те стихи влюбленный я тебе сберег…

      Будет эта радость – как сквозь туч просвет —

      вспомни, как – то в старость – жил во мне поэт…

      Молодой не старенький – надарил янтаринки…..

      «53»

      А письма твои – как фонари,

      мое освещают жилище…

      И ты мне в казарме – до самой зари

      снишься, любимая, снишься!

      «54»

      И отзовешься тихо, взглядом…

      Среди толпы, среди зыби…

      Впервые в жизни, стоя рядом —

      у этой сказочной любви.

                               И не сказать и слова даже.

                               Слова придут уже потом,

                               когда как отблеск счастье ляжет

                               на лица радостным огнем…

      «55»

      Закат весь выгорел в ночи. Ты говорила: «Не молчи!

      Душа озябнет насовсем и не согреешь ты ничем!»

      И я о чем – то говорил. И сам все стыл, и сам все стыл…

      Согрел тебя своим теплом, а сам замерз… И – поделом!

      «56»

      Танго «Серебряная гитара»

      Алле.

      «Поэзия приятна нам тем, что заставляет нас тоже быть немножко поэтами и тем разнообразить наше существование.»

Иннокентий Анненский.

      Как танцевали мы с тобой!

      По лезвию ножа ходили…

      Тела так долго меж собой —

      о чем – то тайном говорили.

                               Смеялись губы твои зло…

                               Глаза метали так угрозы,

                               но тело звало, как назло,

                               сооблазняя, смелой позой…

      Всего хватало нам с тобой —

      веселья, молодости, пыла.

      И кровь цыганки молодой —

      в тебе кипела и бурлила…

                               Шел за спиною разговор:

                               «А этот – в танце только смелый!»

                               Твоим подарком до сих пор —

                               остался